кончины был Том Мейтланд. Его бывшая жена, Бет, работала в окружном отделе социального обеспечения и постоянно жаловалась, что окружной прокурор не преследует мошенников. Проблема в том, что за пределами больших городов в системе почти нет крупных мошенничеств.
Местные жители называют эту местность маленький Олбани, поскольку все знают всех. Мошенничество, когда оно случается, носит мелкий характер. Кто-то немного медлит с сообщением о работе или новом месте жительства. Прокуратура установила произвольный лимит. Никаких преследований на сумму менее трех тысяч долларов. Это исключало все, кроме редких случаев, и мы продолжали работать над важными, по нашему мнению, преступлениями.
— Так оно и было, но я вношу изменения. Вы у меня за то, что не сообщили об имуществе, то есть о машине последней модели и наличных деньгах, поступающих на банковский счет и снимаемых с него. Готовы ли вы рискнуть, что сможете противостоять обвинениям?
Она пристально посмотрела на меня.
— Нас записывают?
— Нет, я выгляжу глупым? Я только что насильно захватил женщину и ее ребенка, как, по-вашему, я выгляжу глупым?
— Хорошо, так что мы делаем?
— Два вопроса. Первый: две недели назад в субботу вечером с кем тусовался Пи Джек? Я полагаю, что его алиби - вы и, следовательно, знаете, с кем он был на самом деле.
— Нет. Я не подкатываю к Пи Джеку.
— Я вас об этом и не спрашивал. Просто мне нужно знать, с кем он был. Между нами, это не получит продолжения, так как никто не знает, что вы здесь, со мной.
— Хорошо, - сказала она, и я передал ей желтый блокнот и карандаш.
Она записала имена и вернула блокнот мне.
— Последний вопрос, - сказал я, просматривая имена. - У кого мачете?
Она долго колебалась, затем обвела имя и положила карандаш на стол.
Встав, она спросила:
— Мы закончили?
— Да, - ответил я.
Я встал, подошел к двери и постучал, ее открыл Брандт и, когда все было чисто, выпустил ее. Он посмотрел на меня, и я смог только улыбнуться. У нас есть первый кусок.
— Вот этот, - сказал я, указывая на список имен того, кто стоял в круге. - Мы следуем за ним везде, куда бы он ни двинулся.
***
Белла была настойчивой. Она приставала ко мне до такой степени, что мне хотелось ее задушить, но я думал, что достаточно контролирую себя, чтобы справиться с тем, что она в меня бросила. Наивность - вот слово, которым можно назвать то, чем я был. Совместный сеанс начался нормально, Лаура говорила как обычно. Индивидуальное занятие один на один с Беллой в 10:00 утра прошло хорошо. Она много бросала в меня, но мне удавалось уворачиваться и блокировать все.
Внезапно она набросилась на Лауру, как кобра.
— Что именно ты имеешь в виду, говоря, что сожалеешь о том, что сделала с Фрэнком Паттерсоном? - спросила Белла резким тоном, которого раньше не было.
— Ну, я, понимаешь... - Лаура запнулась, не зная, что сказать. Мне самому всегда было интересно, что делала моя жена в спальне Патерсона, но я был слишком труслив, чтобы спросить. У Беллы не было моих запретов. Пока я с ужасом и растущим отвращением наблюдал за происходящим, Белла начала выпытывать у Лауры подробности. Она не принимала никаких эвфемизмов. Чем больше Лаура пыталась уклониться, тем больше Белла добивалась ответа. Я сочувствовал своей жене: как бы ни ненавидел то, что она сделала, было ясно, что, каким бы приятным ни был опыт в то время, сейчас это - глубокая рана.
Далее Белла рассказала о сексуальной истории Лауры до нашего брака. Она не употребляла слов, но подразумевала,
Рождество 