Нет!!! – глаза девчонки исполнились ужасом от подобной идеи, и она ускорила шаг.
— Ну, хоть целку давай ей порвём!
— Угомонись, Крафт, прошу тебя.
— Ну, тогда рукоять от мочалки давай в жопу ей засунем!..
Последнее предложение заставило Матильду в голос расхохотаться. Выронив со смеху пустой таз, она даже остановилась и присела на траву возле утоптанной тропы. Пару минут она просидела в одиночестве не в силах совладать с приступами хохота. А финальная сцена совершённых во сне проделок снова и снова всплывала в воображении.
— Нет, я определённо, дрянь, раз такое вообще придумала. – пролепетала девушка, поднимаясь наконец с травы.
— Не соглашусь. В том сне я в самом деле дал волю твоим фантазиям. И вот если бы ты придумала утопить, задушить мерзавку или свернуть ей шею, я бы с тобой не спорил. Но ты молодец!
Не застав матери дома, Матильда оставила таз у порога и решила немного прогуляться по городу. День стоял погожий, к тому же воскресный. А значит, никакой стирки сегодня не будет. Продолжая мысленную беседу с фамильяром, девушка направилась в сторону базарной площади, где в это время кипела жизнь.
— Просто ужасно не люблю, когда с кем-то случается что-то несправедливое, плохое, чего человек никак не заслуживает. А эта... как ты её в том сне назвал, неотёсанная шмара, она...
— Так! Хватит уже о ней! Но ты права в главном – несправедливости вокруг хоть отбавляй. Вот, к примеру, видишь того мсье в круглых очках, выходящего из таверны?
— Да, кажется, я его даже знаю. Он часовщик, его мастерская тут неподалёку.
— Верно. Сидит целыми днями, не разгибая спины, что-то чинит, помогает людям. Даже по выходным вон работает. А в жизни несчастлив.
— Но почему?
— Сама посуди: он день и ночь вкалывает, жене, кстати, все те годы, что женат, хранит верность, а она гуляет от него налево и направо.
— Вот же гадина!..
— Ещё какая!
— Думаешь, её стоит наказать? – вопрос девушки прозвучал несколько неуверенно, но очень серьёзно.
Крафт прыснул хохотом первый, а вслед за ним и Матильда – оба снова представили торчащую из пухлой задницы мочалку.
— Но разве это сделает его счастливым? – возразил фамильяр.
— Ты прав, вряд ли. А что сделает?
— Эх... Есть тут у меня одна идейка, только...
— Что «только»? Боишься, что я не справлюсь?
— Да нет. Боюсь, что не согласишься.
— Кто? Я?! Да я на что угодно готова, чтобы сделать этого достойного человека хоть немного счастливее! Выкладывай.
— Видишь ли, вот уже несколько последних лет он практически одержим мечтой о том, чтобы его благоверная вновь увидела в нём мужчину. Чтобы снова возжелала его и только его. Чтобы каждую ночь раздвигала в постели перед ним ноги и стонала под ним так же громко и страстно, как в первые годы после свадьбы.
— Звучит заманчиво и очень романтично. Но как же нам такое устроить?
— Ну, влезть в её бесхитростный разум и должным образом сплести там пару извилин я мог бы и без твоей помощи. Но этого недостаточно.
— А что ещё нужно?
— А нужно, чтобы для начала он сам искренне поверил в то, что это действительно возможно. И вот тут мне без тебя никак не справиться.
— И что же такое я могу сделать? – недоумевала Матильда.
— Тебе нужно будет его соблазнить. Отдаться страстно и искренне. С душой, как только ты это умеешь.
— Ой, ты мне опять льстишь! – щёчки девушки заиграли румянцем.
— Нисколько. Я знаю, что говорю. – парировал фамильяр. – Правда, просто отдаться в данном случае мало. Ты должна будешь под ним очень
Оборвалось 