грязной распутной шлюхой в собственных глазах. Но я упивалась этим чувством своего падения, в то же время старательно поддерживала внешний облик строгой пуританской девушки.
Моя попка и вправду оказалась очень чувствительной. Когда мне хотелось чего-то особого, получить что-то внутрь, я вставляла туда смазанный палец. Мне даже не требовалось ласкать при этом клитор, так как вход в анус сам по себе оказался очень чувствительным. Тугие стенки внутреннего сфинктера, ощущение толчков, наполненности и давления изнутри меня давали особенное наслаждение. Я двигала в себе пальцем, туда-сюда и этого было достаточно для быстрого удовольствия. Чем глубже в тесную и гладкую попку проникал трепещущий палец, тем острее он задевал нужные точки внутри, которые отзывались волнами удовольствия по всему телу. И из этого раздражения пальцем нежных стенок ануса, ответных сжиманий его нежными стенками попочки, вырастали тугие волны более острого и беспощадного наслаждения, бившие меня в окончании.
Я оказалась не только "онанисткой", но и "педерасткой". Столько счастья и всё - мне одной.
В самые пикантные моменты, я, в одной майке, голая ниже пояса бродила по квартире, залипая то на родительской кровати, то в зале (в сопровождении порно), то на кухне, закинув ногу на стул, гладила спереди и проникала сзади пальцем, представляя сцены секса. Тогда же меня впервые стали посещать мысли о двойном проникновении мужчин, что даже стало моей идеей фикс в последующем.
Конечно, тогда я ещё и много читала. Любая сцена с намеком на секс, была мною додумана, и превращалась в идею для мастурбаций. Я могла зависнуть на одной странице книги и забыться в сладких мечтах, с рукой в трусиках, периодически засыпая после оргазма. Не представляю даже как я в те дни выглядела со стороны, наверно, как постоянно погруженная в мысли наркоманка с мутным взглядом, устремлённым в глубь собственных ощущений.
Со временем я научилась жить со своей новой собой и перестала вести себя как маньячка. Эксцессы многократных эпизодов самоудовлетворения в течении дня ещё случались, но всё реже. Моя жизнь нормализовалась. Я, свыкнувшись с моими новыми потребностями, признала их и встроила в ежедневный распорядок. И главное - поняла, что мой огонь не затушить никаким количеством секса, поэтому перестала стремиться получить ПОЛНОЕ удовлетворение. Это было невозможно.
***
На зимних каникулах нам с Алёной удалось побыть вместе. Я приехала к ней, когда она была одна. Она встретила меня в прихожей в одной пижаме на голое тело, и мы слились в страстном и долгом поцелуе прямо у входной двери. Расстегивая на ходу мою куртку, задирая юбку и закатывая колготки, она набросилась на меня как сумасшедшая. В считанные мгновения я была полураздета, лифчик мой задран к шее, а Алена вцепилась губами в мои соски. Те топорщилась в предвкушении, а сестра, как младенец накрыла их своим открытым ртом и насасывала их, постанывая от удовольствия.
— Подожди, ты меня так съешь, - засмеялась я.
— Я сделаю это совершенно точно, - ты такая вкусная! Но для начала я тебя оближу! - добавила она и потянула меня на кровать.
Это уже не были первые эксперименты двух невинных девушек, но встреча двух любовниц. Меня уронили на спину, избавили, путаясь и чертыхаясь, от излишков одежды, и вот я уже совершенно голая потягивалась в крепких и цепких руках кузины на простыне.
В ту встречу я впервые ощутила на своём клиторе чужой язык. Алена облизывала меня как текущее мороженое, показательно картинно вдыхая мой запах. Я была пунцовая от стыда и волнения, хватала её за голову, то отталкивая, то приближая к себе, но повторяя при этом "нет-нет, мне стыдно, ох-х-х".
Домик в лесу 