в положении удивленной Розовой Пантеры из американского мультика. Она и не думала затыкать уши.
— Ловко Вы его! – уважительно сказала женщина. – Я бы так не смогла. Смотрящий, надо же...
— Вообще-то я никакой не смотрящий, просто взял строителей на понт, то есть, на испуг, – покаялся я. – Я учитель. Прислан к вам на усиление.
Хорошо, что я догадался положить пакет с документами не в сумку, а в просторные карманы моего джинсового жилета. Будь я женщиной, сделал бы наоборот.
— Учитель? – удивилась женщина. – Учитель? А я думала – бандит!
Через пять минут мы сидели бок о бок, знакомились и пили чай с овсяным печеньем, а еще через полчаса приехали строители. Они работали до восьми вечера, понаставили лесов и бочек с краской и побелкой и «испарились». До завтра. Мы, то есть я и Аделаида Матвеевна, им активно помогали, и перемазались больше, чем ремонтники. Ну, и умаялись мы сверх меры.
— А знаете что? – загадочно прищурилась Аделаида Матвеевна.
— Еще не знаю.
— Пойдемте купаться? Я такое местечко знаю, закачаешься! Там песочек золотой, а на мелком месте к вечеру вода прогревается так, что Черноморское побережье Кавказа в подметки не годится.
— Так у меня, кроме как на теле, ничего нет, не идти же обратно в школу в мокром. Так и чирей заиметь недолго.
— Ах, да, Вас же обокрали! Я забыла за хлопотами. Тогда,. .. тогда мы будем купаться без ничего.
— То есть, обнаженными?
— Да.
— Знаю я одно прелестное местечко, – напел я. – Под горой лесок и маленькая речка. Там обычаю верны, люди нежности полны, и целуются в уста возле каждого куста...
— Что за вещица? Мне стыдно, но я не знаю.
— Дуэт из оперетты «Четыре шельмы». Авторов не знаю. Но мне не стыдно. Так значит, обнаженными?
— Да. А потом мы заглянем в ресторан «Лагуна». Место непрезентабельное, но кормят хорошо и просто.
Мы вышли из школы примерно полдевятого, прошли немного назад и свернули к Наре. Жилет я снял и оставил в кабинете Аделаиды Матвеевны, а она осталась в легком сарафане на бретельках. Ей было проще, она была дома.
— Я, пожалуй, возьму Вас на полставки.
— Всего на пол? А в денежном выражении это сколько?
— Пятьдесят тысяч.
— Пятьдесят?
— Мало?
— Я не знаю. Я еще не работал ни дня.
— Вот и поработаете на полставки, привыкните. Я поручу Вам астрономию!
— Ох, Аделаида Матвеевна! Удружили! Я еще на горшке сидел, а уже листал старый учебник по астрономии!
— И еще астрономический кружок, – сказала Аделаида Матвеевна. - Когда мы еще не отпочковались от четвертой школы, и я была не директрисой, а завучем, у нас был астрономический кружок.
— Тогда нам нужен телескоп или сильная подзорная труба на штативе.
— Сейчас купить можно все! – уверенно сказала директриса. – Только где?
— Если есть неподалеку воинская часть, то там обязательно есть стрельбище.
— И?
— А на стрельбище обязательно есть хоть одна подзорная труба, чтобы смотреть, как стреляют курсанты или солдаты.
— Здесь есть какое-то училище, не то артиллеристов, не то ракетчиков. Я Вам выдам аванс – тысяч двадцать пять, найдите военных и поговорите. Беретесь, Владислав Сергеевич?
— Берусь! Только у меня просьба.
— Какая же?
— Разрешите мне называть Вас как-нибудь еще? А то, пока выговоришь «Аделаида Матвеевна», забудешь, что хотел спросить.
— Называйте «Ада».
— И на «ты»?
— И на «ты»! А я Вас... тебя – Слава?
— Слава или Владик. Можно и так, и так.
— А вот мы и пришли!
— И где же река?
— За кустами. Кусты с трех сторон, и пляжик открыт только
С бодуна 