— А ну-ка цыц! — продолжаю я безобразничать и нахожу возможным заткнуть ведьме рот другим способом.
Пихаю член, давно томящийся в бездействии, любимой тетушке между губ, не натыкаясь головкой в сомкнутые зубы, отчего в душу закрадываются подозрения: как-то слабо она сопротивляется... Захотела бы, давно вывернулась. Я ж не имею опыта в жестком секасе. Да и по херу уже! Теперь бы хоть где елдачину обмакнуть. Забываю обо всем и принимаюсь за дело: самозабвенно впихиваю хер в теткину глотку, вдалбливая ее голову в мягкую подушку. Удавчик тонет в женском рту, словно раскаленный нож в масле, упираясь в гланды (или что там еще есть?), отчего эта мисс кряхтит, пыхтит и бьет меня коленями по жопе, изредка стреляя слюнявыми пузырями, но я не обращаю на это внимания. Лежит же, хоть уже почти и не держу ее — значит все устраивает. Только бы не укусила, а то ведь мой причиндал, конечно, тверд как камень, но вряд ли Мария обломает об него зубы. Однако заниматься членовредительством она и не собирается, а наоборот, громко давится, но при моих поступательных движениях — шире открывает рот, а при возвратных — крепче сжимает ствол губами. Да еще и руками уже держит меня за задницу, стараясь сильнее вдавить кол в себя. Ну и славно! Ну и хорошо!
«Получай, собака сутулая!» — мысленно ликую я, вонзая мушкетерскую шпагу прямо в миледи. А затем вытаскиваю. А затем снова вонзаю. А затем снова вытаскиваю. А вытащив, пошлепываю упругой головкой миледи по губам, после чего вонзаю обратно. Ебать, я д'Артаньян! Тысяча чертей и все такое прочее!
Накачиваю доступный рот и надеюсь из тетки выбить искры, чтобы возгорелось пламя. Хотя пламя зажигать еще рано. Для пламени у меня заготовлено другое место на Марфуткином теле. То, в которое она дает без особого удовольствия. Скрыто то место надежно от чужого взгляда, но плохо защищено от чужого члена. Этим и воспользуемся, потому как во рту хорошо, но пора, как говорится, и честь знать.
Вытаскиваю мокрый ствол на свежий воздух и даю тете Маше дышать полной грудью, чем она тут же и пользуется, хапая ртом и носом воздух, как в последний раз. Не даю опомниться, а переворачиваю ее скорее на живот. Действовать надо быстро, пока коварная мадам не придумала очередную подлянку и не обосрала мне всю малину. А такое вполне возможно, потому что — плавали и знаем! Любит она иногда прервать половой акт на полпути к моему финишу, и сколько потом ни хожу за ней по всей квартире со стоящей кочергой и с прошением о слиянии, она непреклонна. Любит, понимаешь ли, чтобы ее упрашивали и уговаривали. Но сегодня никаких уговоров! Я настроен решительно! Даешь три оргазма на пять минут!
— Племяш, — голосит в подушку лежащая на животе Мария, — давай скорее в письку! Не могу, теку, как сучка!
«Ты сучка и есть», — делаю я умозаключение, но мысленно. Оглядываю раскоряченный перед глазами большой зад и просовываю руку тетке между ног. И точно, не врет: в промежности — Ниагара. Соки текут как из неисправного крана, пачкая простыню, а лобковые волосы, которые Мария никак не хочет хотя бы постричь, бессовестно липнут к моим пальцам, хозяйничающим в их территориальном пространстве.
— Не пальцами! — пыхтит тетка и вращает крутыми бедрами. — Вставляй уже! Вставляй член!
— Потерпишь, — бухчу себе под нос и резко дергаю Марию за лобковые волосы.
— Ай! Ты чего?!
— Того, — усмехаюсь, и взявшись за пучок волос посерьезнее, еще раз тяну, что есть сил.
Под Новый год 
webmaster@3iks.ru