и он грубо потянул ее. Шов разошелся, и лиф открылся. Он протянул кружевные края под моими большими грудями, теперь полностью обнаженными. Было, конечно, неудобно из-за того, как края платья врезались в нижние части моих сисек.
Бертон развернул меня, чтобы взглянуть на дело своих рук. Он провел руками по широким изгибам моих грудей и покатал мои толстые розовые соски между пальцами.
— Намного лучше, — сказал он. — Нет смысла прятать этих красавиц. И давай сделаем несколько бантиков в твоих волосах. Может быть, розовый для тебя, голубой для русской и желтый для рыжей. Поговори с Прайсом. Я уверен, что он сможет где-нибудь найти какие-нибудь ленточки.
Руки Бертона остались на моих грудях. Он погладил их и слегка потянул за мои соски.
— Да, хозяин, — сказала я, подавляя абсолютную ненависть, которую я испытывала к человеку, держащему руки на моем теле.
Бертон наклонился и вдохнул благоухающий аромат моего декольте. Он начал целовать мои груди и прижиматься к ним лицом. Его толстый язык прошелся по одному соску, затем, по-другому. Ольга и Бет отвели взгляды. Я закрыла глаза, когда старый извращенец начал их сосать и стонать, зарывшись в мою грудь. Он сосал так, будто я давала молоко, и он не раз обещал оплодотворить меня и кормить гормонами, чтобы я давала ему молоко, которое он хотел. Я подозревала, что в его извращенном гареме были женщины, которые уже оказывали ему эту услугу.
Я снова почувствовала руку Бертона у себя между ног, даже когда он продолжал пускать слюни, сосать и лизать мои груди. Он зарычал, как зверь, и потер мой холмик сквозь атлас моих трусиков.
— О, черт, — выдохнул он, — Я хотел держать порох сухим до вечеринки, но твои сиськи просто выводят меня из себя, дорогая. Как насчет того, чтобы вы все трое вытащили эти большие, красивые сиськи и потерлись ими об меня?
— Если это то, чего ты хочешь, хозяин, — сказала я.
— Я так и думал, — сказал Бертон. Он подошел к Ольге, а затем к Бет и разорвал швы на их корсажах служанок, обнажив их груди с громкими разрывами ткани. Ольге, казалось, было все равно, ее груди с бледными соски свободно "выпрыгнули" из корсета. Бет ахнула и прикрыла руками свои огромные сиськи и красные соски.
— Ну-ну, — сказал Бертон, убирая ее руку, — покажи мне этих красавиц.
Она вскрикнула, когда он зарылся лицом в огромные бугры ее грудей. Он осыпал их поцелуями и дарил ее соскам такие же небрежные облизывания и посасывания, как и моим. Когда он удовлетворился этим, то расстегнул пряжку своего техасского ремня и спустил брюки до ковбойских сапог. Его волосатое тело и тестообразная, пастообразная кожа были отвратительны, но его всегда готовый к работе хуй был набухшим чудом фармацевтики. Он был красным от крови и твердым как сталь. Он опустил свою толстую задницу на диван, и его хуй торчал из его коленей, как тотемный столб.
— Подходите, дамы, — пригласил он. — Дай мне почувствовать эти большие буфера на моем хуе.
Мы забрались на диван вокруг него, прижавшись грудью к его лицу, когда Ольга опустилась на колени и начала дрочить хуй Бертона. Зажатый между моей грудью и грудью Бет, Бертон был на седьмом небе от счастья, стонал, целовал наши сиськи и проводил языком по нашим соскам. Я вздохнула и прижала сосок к его рту. Он нетерпеливо пососал и обвил руками талии Бет и мою.
Я посмотрела на миниатюрную рыжеволосую девушку и увидела, что, как обычно, ее немного смутили ласки Бертона. Я не хотела,
После 4,5 Апокалипсиса. Настя 