— Тебя никто не видел, пока ты сюда шла? — спросила Сафир. Рутенская гостья снова замешкалась и снова вынуждена была сказать правду:
— Служанка у входа... мне пришлось соврать ей, что я хочу порисовать ночной пейзаж. Наверное, мне придётся и вправду что-нибудь нарисовать, если она на обратном пути решит проверить, не соврала ли я. Ты не против, если я буду рисовать во время нашего разговора?
— Ла-адно, — Сафира, сперва нахмурившаяся при словах о том, что Фею заметила служанка, рассмеялась. — Давай. Можешь выпить для вдохновения, — мулатка вытащила из-под своей кофты металлическую фляжку и протянула её Фее (протянула левой рукой — бастардка дома Мируа тоже была левшой), рутенская гостья помедлила, но взяла протянутое, открыла фляжку, понюхала — пахло алкоголем — глотнула... и закашлялась от неожиданности — напиток был сладким, но крепким, более крепким, чем то вино, что подавали сегодня за ужином.
— Что... это? — спросила Фея, когда прокашлялась, и к ней вернулась способность говорить.
— Бенедиктин, — улыбнулась Сафира, наблюдая за реакцией гостьи на крепкий алкоголь. — Или вы там в Рутении предпочитаете водку?
— Ага, — Фея посмотрела на свою собеседницу укоризненным взглядом. — А ещё мы играем на балалайках и ездим на медведицах.
— Ладно, поняла... — протянула Сафир, выглядевшая слегка удивлённой тем, что стереотипы о Рутении оказались ложными. — Ну так и во Франкии не едят лягушек... ну, то есть едят, но не каждый день, ты понимаешь.
— Я заметила за обедом. Так о чём ты хотела со мной поговорить? — Фея вернула фляжку хозяйке и расположилась в беседке, достав свой скетчбук и решив, что она будет рисовать луну на ночном небе над живой изгородью, как она видна из беседки. К счастью, в беседке горела электрическая лампа, и художнице не нужно было пытаться рисовать в темноте.
— Просто поговорить, — улыбнулась темнокожая девушка, делая глоток из своей фляжки. — О том, о чём нельзя поговорить, когда кругом все эти служанки и мои так называемые родственницы, которые будут слушать всё, что я говорю, и запоминать.
— И о чём же таком нельзя говорить рядом с ними? — Фея нахмурилась — Сафир только что недвусмысленно сказала ей, что рядом с её родственницами лучше следить за своим языком.
— Например... — Сафир широко усмехнулась, — какова моя сестрёнка в постели?
Фея поперхнулась — к счастью, она на время отвлеклась от рисования, а то карандаш в её руке оставил бы на бумаге неровную линию — и возмущённо воззрилась на свою собеседницу. Конечно, она не собиралась отвечать ей на ТАКОЙ вопрос, да ещё и заданный в ТАКОЙ форме, она не будет обсуждать с почти незнакомой ей девушкой свою интимную жизнь и интимную жизнь её сестры!
— Захочешь — спроси её сама, какова я в постели, — наконец, нашлась с ответом рутенская гостья и тут же не удержалась от вопроса: — Так значит, Хадиджа — твоя сестра? И ты дочь мадам Афродит?
— Ага, — усмешка Сафир на этот раз вышла довольно кривой. — Я, и Орьен тоже. Наша дорогая маман много ездила по разным странам и трахала разных женщин там, а потом дом забирал их детей себе. У неё есть ещё дочка от законного брака — ты видела эту мелкую за столом.
— Она говорила, что для неё это чуть ли не обязанность... — припомнила Фея свой разговор с дочерью хозяйки поместья.
— Ага! — с нескрываемым сарказмом ответила Сафир. — Трахать всё, что ходит на двух ногах, потом забирать родившихся
Пробное разделение 