все увижу», и приказала остановить экипаж у меньшей из двух гостиниц, по ее выражению, «для того, для чего они всегда это делали», прибавив тем самым загадочности, и вызвав у меня то любопытство, которого не было и в помине. Затем меня повели вниз по Хай-стрит к небольшому переулку, называемому Коблер-вей.
У небольшого домика на полдороге мы остановились. Дверь была потрескавшейся, краска облупилась. Мне абсолютно не хотелось заходить, но позади стояла Джейн, а впереди — Мюриэл, которая дернула за звонок.
— Зачем все это? — спросил я.
Никто мне не ответил, а потом женщина в переднике, отворившая дверь, провела нас внутрь. Холл был устлан ковром, но был холодным. На стенах висели дешевые литографии. Перед нами неясно вырисовывалась лестница.
— Вы помните нас? — спросила Мюриэл. Женщина нахмурилась и покачала головой, на что Мюриэл сняла свою шляпку и распустила волосы, а потом склонилась и что-то прошептала ей на ухо.
— Ой, мисс, так это опять вы! Уже пять лет прошло... А вот и ваша сестра! По крайней мере, — простите меня, мисс, — я всегда думала, что это были вы, — сказала она Джейн.
— А тот джентльмен, который всегда приходил с нами? Его вы пом¬ните? — спросила Мюриэл. Дверь уже заперли, мы зашли в холл. Я чувствовал себя неуютно, в горле у меня стоял комок.
— Ой, мисс, неа... Эти мужчины... Они же приходят и уходят... Но дайте подумать. Он был с черной бородой, не так ли? Да, с черной бородой. Крутой был мужик, прямо как этот джентльмен с вами сейчас, — женщина произнесла это с явственным презрением, глядя на меня.
— А цветы помните? — спросила Джейн, чья рука, к моему неудобству, поджимала меня сзади.
— Цветы? Ах, ты Боже мой, ну конечно! Букет всегда мне дарил. Какой джентльмен был! Никто мне, мисс, больше никогда не дарил букетов. Вот теперь вспомнила. Вы всегда приезжали по четвергам, не так ли? Привозили бутылки вина и всегда давали мне деньги и посылали за стаканами. В руке у вас была корзинка. Хорошенькая такая, из ивняка. Последний раз вы ее здесь оставили. Если она вам нужна, я ее сохранила, правда, немного ей попользовалась, мисс, если вы не против.
От всего, что я услышал, моя голова пошла кругом. Четверги... Корзинка... Я вспомнил. Уже шесть лет, как нет дяди Реджи. Он был самым младшим из маминых братьев. Бедолага, умер от холеры, а мы никак не могли понять, где он ее подхватил.
— Я тоже кое-что помню, — сказала Джейн. Во время разговора мы переместились в небольшую гостиную невероятно маленьких размеров, где из-за суматохи мы едва могли двигаться.
— Что именно, мисс, а? — женщина на мгновение пришла в замешательство, но Джейн улыбнулась.
— Обои за кроватью там, наверху, на которые когда-то пролили вино. Нет, это были не мы, как вы хорошо знаете, но я хорошо помню то пятно. Оно еще там?
— Да, мисс, оно там. Я хотела прикрыть его, но руки не дошли. Вас это не смутит? — она снова нахмурилась.
— Ну конечно же нет. А теперь позвольте мне глянуть, — медленно проговорила Джейн, посмотрев на меня, а затем добавила женщине. — За два часа вы брали с него четыре шиллинга. Правильно?
— Всегда за два часа, мисс. Ну и быстрые же вы были. Ну, почти всегда. Один или два раза вы оставались почти три часа. Но ваш джентльмен всегда за все это платил. Даже подкидывал в придачу монетку или две. Таких мужчин не
Субботние встречи. Суббота третья. 