сползает на пол, протягивает ноги и тянет ее к себе на колени.
— Не бойся, прошу тебя, мы не будем делать ничего, чего ты не хочешь, — умоляет он. Маша смущенно, не в силах сопротивляться хриплым ноткам в его голосе, опускается вниз на колени, обхватив его ногами за бедра. Под собой, упирающимся ей в лоно чувствует твердую выпуклость, стыдливо моргает, пытаясь сместиться ниже.
— Нет, останься так, — тихо просит парень, — я ничего тебе не сделаю, обещаю.
Она несмело кивает. Доверяет. И снова падает в водоворот его пожирающих поцелуев, так что оба дышат хрипло, с трудом. Юра ласково гладит спину девушки, спускается с губ на нежную шею с голубой пульсирующей венкой недалеко от крохотного ушка. Кожа девушки полыхает, сознание мутится. Она с легким испугом видит, как парень начинает расстегивать пуговки на ее блузке.
— Позволь мне, — уговаривает он, — хочу увидеть тебя.
Она позволяет. Он распахивает блузку до пояса, отодвигая ткань с худеньких плечиков.
— Можно? — просяще заглядывает в расширенные глаза, пока возится с застежкой лифчика на спине под рубашкой. С победным хрипом, справившись, дрожащими руками приподнимает наверх тонкое кружево и кладет обе ладони на грудь девушки.
— Ты само совершенство, Маш, нет никого красивее тебя, — шепчет в восхищении, несмело поглаживая мягкую, полную плоть, с еда заметными, розовыми сосками.
Маше немного неловко, но теплые, шершавые руки на груди приносят столько приятных ощущений, что не хочется его останавливать. Когда на соски опускаются влажные губы, она тихонько вскрикивает, дергается, но разомлевшее тело будто само прогибается на встречу жадно ищущему рту, руки откидываются назад, держатся за колени парня, позволяя ему ласкать ее, как тому вздумается. Губы перебегают от одного соска к другому, руки уже не так мягко мнут податливую плоть, бедра парня под ней начинают двигаться.
— Машаааааа, — хрипит он, не в силах остановиться, словно умирающий на последнем вздохе притягивает к себе ее лицо и снова впивается в губы.
После они сидят, уткнувшись друг в друга, часто дыша, пытаясь собраться с мыслями.
— Я так люблю тебя, Машка, ты бы знала, — признается парень.
— А ты... — девушка смущенно закусывает губку и искря озорством в глазах, несмело спрашивает, — ты... все?
Чмокает ее в любопытный нос.
— Ты что, умница-разумница, уроки анатомии тоже прогуливала? — забавляется ее смущенным видом. Тут же застревает взглядом на все еще болтающемся на плечах незастегнутом лифчике, едва прикрывающем верх полной груди. Кто бы подумал — она такая худенькая, а под блузкой... !
— Не смотри туда! — притворно возмущается девушка, приподнимая его лицо за подбородок. — Сюда смотри!
Тонет в глубине ее радостных глаз.
— На тебя не насмотреться, — приглушенно выдыхает, чувствуя, что член снова напрягся от ее ерзания на нем.
— Так ты не ответил, — шутливо целует его в глаза, лоб, ласково перебирает влажные от пота волосы.
— Да кончил я, кончил, — вместе с ней смеется, подтрунивая над собой, — ты меня совсем с ума свела!
Машка благодарно склоняет голову, подставляя губы для поцелуя. Она рада за него, упивается свое властью, но немного и разочарована, тело требует продолжения.
— Кхм-кхм, — раздается вдруг громкое покашливание, — Синицина, Велеритдинов, не соизволите объяснить, чем занимаетесь во время урока?
Заигравшаяся парочка резко вздрагивает. Юра покровительственным жестом притягивает девушку к себе, чтобы скрыть ее совсем не соответсвующий уставу внешний вид. На середине пролета стоит Герман Сергеич, на вид спокойный, уравновешенный, но глаза его метают молнии ярости.
— Юра, не ожидал от тебя подобного, — выговаривает он парню. — Ты не подумал, что унижаешь ее таким
Спектакль 