ещё не забыла недавнего позора с её участием. Разве могла она забыть, как бегала и ухаживала за мной? Сколько сил потратила, тайных слёз пролила в подушку, сожалея об утрате. И вот теперь расставание. Новый удар судьбы. Её слабое сердечко не выдержит все любовных драм. Она должна успокоиться.
Катя остановилась, достала ингалятор, пшикнула два раза.
— Что-то мне тяжело дышать, — сказала она испуганным голосом.
— Не бойся, — ответил я. — Если подохнешь, я тебя домой затащу.
Я вёл себя по-свински в тот вечер, грубил и откровенно издевался. Но что я мог с собой поделать? Климова сама извлекла из меня душу бесконечными претензиями и требованием любить её безосновательно и бескомпромиссно. Кроме того, она постоянно пускала звёздную пыль в глаза, упирала на собственную непризнанную гениальность, перешедшую ей от дедушки. Я же, в противовес, оставался для неё неотёсанным мужланом, не способным воспринимать высокое искусство на должном уровне. Такое взаимное неуважение и привело нас к размолвке.
— Знаешь что. Я лучше сама дойду, — Катин голос наполнился слезами.
Я не спешил уходить. Отойдя чуть вперёд, оглядывался, наблюдая, как она тщетно пытается запшикать себе астму, возникавшую от холодного влажного воздуха.
Мы поплелись к дому и до конца пути не разговаривали. Лишь подойдя к её подъезду, у нас возник условный рефлекс, выработанный месяцами свиданий. Это было место для поцелуев. В тот вечер Катя поднялась по лестнице и, не оглядываясь, буркнула тоскливое «пока».
Я молчал. Я думал она пришлёт обнадёживающую смс-ку в тот же вечер или на следующее утро, или позвонит днём. Или вечером. Но телефон молчал. От Кати не было ни слуху, ни духу. Я тут же взял с себя обещание не звонить первым Климовой.
«Хватит, побегал! — думал я. — Пора и честь знать!»
В моём арсенале оставалась Оля. Моя любимица и несомненно лучшая из девушек, с которыми мне доводилось строить отношения.
Через пару недель после разрыва с Климовой Алекс прислал мне неоднозначно одиозную смс-ку: «всё на мази, мелофон у меня».
Я прекрасно понимал, о каком мелофоне идёт речь. Алекс и раньше называл женский половой орган этим словом. Я грустно усмехнулся. Этап больших любовных утех был пройден. Опустошённый Климовской философией «всё или ничего», я ещё долго приходил в себя, впитывая жизнерадостную позицию Оли Руденко, моей верной и неугомонной подруги.
17
Красота в глазах смотрящего. Я смотрел на красавицу Олю и понимал, что люблю её не за стройную фигуру, длинные шелковистые волосы и ангельское личико — вовсе нет! Она раскрылась мне как робкий человечек, жизнерадостный и любвеобильный. Беспечный и неутомимый авантюрист. «Именно такая девушка мне и нужна!» — пришёл я к выводу, перемалывая в памяти все нюансы наших отношений.
Екатерина Климова, перейдя в высшую лигу, осела в уютной квартирке Алекса глубоко и надолго. Что там произошло, до каких глупостей и любовных признаний успели договориться молодые перед тем, как, сославшись на бесконечную привязанность друг к другу, огорошить друзей и родных сообщением о помолвке, остаётся лишь догадываться.
В любом случае, свадьба моего лучшего друга состоялась весело и неожиданно.
— По залёту? — спросил я друга, как только узнал о намерении жениться.
— Нет! — довольным гусем ответил он. — По любви!
И вот они целуются взасос, на усладу всем гостям, мамам-папам, близким и дальним родственникам.
— По любви? — переспрашивает Ольга. — По любви! — соглашается через бесконечные десять секунд поцелуя.
Разительная разница в росте новобрачных нисколько не смущает ни родственников, огромными толпами наводнивших зал ресторана, ни всю баскетбольную лигу, осевшую за отдельным праздничным столом, который огромной буквой П тянется по периметру.
Машина 