засмеялись, я обнял её покрепче, прижал к себе. Всё-таки она была фантастична в желании радоваться жизни, смеяться и горевать вместе. Оля была самой компанейской девчонкой, с которой мне доводилось трахаться. Учитывая, что выборка в моём послужном списке совсем небольшая, сложно оценить данное высказывание как комплимент. Но всё же.
Дела мои сердечные пошли на спад после того случая с Алексом. Я стал чаще задумываться о двойных и тройственных союзах, о том, что вообще, чёрт возьми, происходит в моей личной жизни. Я встречался с двумя, сдавал напрокат одну, строил планы на другую, плыл по течению, короче говоря, и в ус себе не дул, когда дело заходило о выборе.
Вот тогда-то я и решил отвести Екатерину Климову в бассейн. В отличие от Оленьки Катя плавала хорошо, и учить её было нечему. Поэтому знакомство с Алексом протекало вяло. Он плавал кругами, она наворачивала по дорожке. Пересекались два кита редко, что уж и говорить об общении.
— Классная задница, — мечтательно комментировал Алекс, разглядывая Климову, гребущую по-пластунски вдоль поплавков. — И сиськи тоже ничего.
— Забирай, — с наигранным пренебрежением сказал я.
— А давай! — загорелся Алекс.
Я хмыкнул, расплылся в идиотской улыбке.
— Катя — девочка непростая, — сказал я. — Любит, чтобы за ней побегали. Ты как?
Алекс зафыркал.
— А что надо делать? — спросил он, зубоскалясь.
— В любви признаваться. Снова и снова. Много раз. На коленях стоять, преследовать её, короче.
— Ну это можно, — Алекс захлопал глазами. В воде его огромное тело удава преломлялось, доставая до дна. — А результат гарантирован? — он нахмурил брови.
— Стопроцентный! — я изобразил лучезарную улыбку банкира, рекламирующего новую услугу. — Только меня держи в курсе, чтобы я знал куда давить.
Признаться честно, я не подозревал тогда, насколько верными окажутся мои советы. Раскусив Климову, я сдал её с потрохами. Разве мог я тогда предположить, что мой лучший друг со всем рвением чемпиона возьмётся за осуществление плана по соблазнению Катеньки-Катюши Климовой?
Она стала задумчивой. В разговорах всё больше улетала в дебри правильных ухаживаний.
— Знаешь, как сложно сдержаться, когда лежишь у костра ночью? — спросила она однажды. Мы говорили о летнем лагере, в котором Катя отдыхала после девятого класса. Выяснилось, что и там неугомонные мальчишки не давали ей проходу. Дело происходило на берегу Чёрного моря, в Крыму, как я понял. Катя в обществе молодого человека удерживала себя от опрометчивых действий сексуального характера. К чему был весь этот разговор? Катя рассуждала о любви! О том, что и замужняя женщина в праве изменить мужу, если очень любит другого.
Она сожалела об утраченных возможностях, томилась и изнуряла себя моей сухой законопослушной догмой. «Хочешь быть моей, люби меня и не придирайся!» — словно надиктовывал я ей изо дня в день.
— Мы никуда не ходим, — грустно заявила она спустя некоторое время, после того, как Алекс сообщением в чате подтвердил, что «лёд тронулся».
— Ну давай сходим в театр, — лениво отозвался я.
— Ты же не любишь театр.
— Зато ты любишь. Пойдём в театр.
Катя задумалась, нахмурилась.
— И ты будешь потом говорить, что тебе не понравилось. А я буду виновата, что тебя затащила.
— Что ж я виноват, что они там всякую ерунду показывают.
— Ты же даже не знаешь, что там идёт! — Катины глазки загорелись гневными капризными огоньками.
— Ну всё, — я подпрыгнул с кровати и, выгнувшись назад колесом, вытянул к потолку руки. — Теперь специально пойдём, чтобы выяснить.
Катя усмехнулась, но не очень-то и весело. Запрыгивая в постель, она любила часами греться в тёплом гнёздышке в
До сих пор люблю тебя! 