креслом, Алекс не спеша вогнал в неё всю сваю и принялся методично работать бёдрами. Лицо Катеньки, явно не случайно, оказалось вывернутым в мою сторону. Она сражалась с желанием закрыть глаза, но Алекс то и дело призывал её смотреть на меня. Что это было? К чему такая постановочность действия? Я пытался качественно сыграть роль бывшего, страдающего от недостатка внимания. Руки Алекса вновь намотали мокрые волосы на кулаки, пальцы сошлись на её лице, кончики погрузились в открытый рот, нашли глазки. Теперь Климова смотрела на меня не отрывая взгляда, вожделенно облизывая губы и пальцы.
Её горло натянулось из-за выгнутого положения. Алекс нашёл пальцами и этот дыхательный канал, пугал Катю, массируя ей шею. Из-за астмы она всегда боялась задохнуться, умереть от нехватки кислорода. И вот большой исполин затрахивал её мощными чёткими вколачиваниями, удерживал за шею, разрешая дышать. Он демонстрировал ей власть, бесконечное торжество демона над нежной девичьей фигуркой. Она была белая, как мука, на фоне его смуглой загорелой кожи. Его тело, покрытое мышцами, высушенное и пружинистое, складывалось сзади, нависало сверху, обхватывало и стягивало снизу и спереди.
Он имел её как профессиональный жокей на скачках. Яростные хлюпающие чпоки, доносившиеся из Катиного влагалища, по началу вызвали у нас смех. Катя сконфуженно попыталась отвести голову в сторону, но Алекс настойчиво вернул её к прежнему положению. Она пялилась на меня заезженным замыленным взглядом, забывая про громкие вагинальные причмокивания, отдаваясь животному траху, учиняемому со столь откровенным хладнокровием.
Сиськи Климовой колыхались в такт, стукались и разлетались, смешно подлетая бубенцами сосков. Хватая их время от времени, Алекс вытягивал соски и заставлял Катю лизать себя. Было что-то деспотичное в том, как он занимался с ней сексом. Совсем не тот Алекс, который проявлял нежность и покорность на людях. Он перевоплотился, она поменялась. Послушная и податливая Климова подчинялась ритму и действиям партнёра, как по указке следовала за его руками, выгибалась и извивалась в руках мастера.
Алекс достал член и звонким шлепком по заднице, заставил Климову взвизгнуть и присесть.
— Пососи-ка, — прохрипел он, выталкивая жёнушку из кресла. Сам он развалил ноги, открывая Климовой зону для активных действий. Она опустилась на коленки и принялась работать языком.
Наши взгляды с Алексом периодически встречались, я улыбался скромной ничего не значащей улыбочкой благодарного зрителя.
Алекс наклонился и, поцеловав Катю взасос, что-то шепнул ей на ушко. Она сразу поникла. Обернувшись, покосилась на меня. Хитрая плутовская улыбка играла на её губах.
Поднявшись, Катя не спеша направилась в мою сторону. Она втягивала губки и смущённо улыбалась, задумав, видимо, что-то нехорошее.
Я сидел развалившись в кресле. Не меньше Алекса расслаблялся завораживающим зрелищем. Оттраханная Климова, абсолютно голая, кошачьей походочкой на цыпочках подкрадывалась ко мне, явно со злым умыслом.
Катя подошла и облизнула губки, наши глаза встретились. Она медленно опустилась передо мной на коленки, выставила попу, руками нашла подлокотники кресла. Её голова и всё тело находилось между моих колен, я уже догадался, к чему всё идёт.
— Можно? — спросила Катя, скользя ладонями по моим ногам. Джинсовая ткань прекрасно пропускала тепло её рук.
— Почту за честь.
Катя прыснула со смеху, Алекс тихо заржал со своей стороны. Её пальчики уже лезли мне в ширинку, вытягивали мой разбухший член из трусов.
Когда ротик Климовой сомкнулся на корне моего члена, я ощутил неописуемый кайф единения душевного и физического с былой пассией. Я вдруг понял, что между нами нет и не может быть преград, диктуемых обидой, недопониманием, глупой любовью наконец. Мы просто испытываем влечение друг к другу, тягу метафизического характера. Я готов радоваться за друга, наблюдать, как он дерёт мою бывшую
Друг мужа. 