принцессой не смотрелась. Опустила вебку на ноги, стала обуваться, как можно эротичнее, одним глазом наблюдая за Лёшей. Как и в первый раз, он лежал на диване — не раздвинутом! рядом с ноутбуком и слегка теребил член, — большенький, головка бочонком...
Как не старался Лёша себя сдержать, — фрикции были только ласкающие, его, всё равно, начало забирать, сказалось долгое ожидание в возбужденном состоянии. Последних два движения рукой он сделал быстро и...
Нога подвернулась под пятнадцатисантиметровым каблуком, я снеслась на пол, потянув за собой глазок вебки. Громко вскрикнув от растяжения, я увидела на мониторе физиономию тёти Тани! искажённую гримасой боли. Судорожно сжимая в руке глазок камеры, я направила его прямо себе на лицо.
Через какие-то секунды открылась дверь спальни, передо мной стоял Лёша, с его опадающего члена тянулась капля спермы. Я сидела на полу в вязаном платье, широко раскинув ноги, к нему туфлями на пятнадцатиметровых шпильках. Это уже был не засвет! Полный провал конспирации. Нога стала опухать прямо на глазах. Как же мне было больно!..
— Лёш, сними быстрее, пока туфель не впился... — пряча глаза, чувствуя, как наливаются жаром щёки, проговорила я.
А куда было деваться?! Больно же!..
Глава двадцатая.
Закрыла лицо ладонями, внутри всё дрожало. Я сидела, раскинув ноги, на попе, голой попе! платье задралось. Стараясь успокоиться, я отняла от глаз сначала одну руку, а когда Лёша осторожно снял туфель, то от острой боли в голеностопном суставе и вторую...
— Ай!..
— Может, перелом? — спросил он меня.
Нет! Вы представляете картину! Лёша совершенно голый, стоит на одном колене, боком к моей влажной промежности, с его опавшего члена ещё сочиться остаток спермы, сочиться мне на опухшую ногу! Юноша лицом ко мне, мой «огонёк» на его полном обозрении, меня колотит дрожь от стыда, боли и злости на саму себя, а он спрашивает: «Может, перелом?
Я предполагала из его уст всё что угодно! От грубого мата, до саркастического смеха. Приготовилась быть смешанной со всей налипшей на женщин грязью — дура, идиотка, шлюха!.. Но такого вопроса, я не ожидала, раскрыла рот, пошевелила пальцами.
— Вроде, нет...
— Надо вызвать скорую!
Лёша выпрямился и быстро подался к телефону.
— Не-е-ет!!! — чуть не взревела, да, похоже, — взревела я, кошкой цепляясь руками за кровать и пытаясь встать хотя бы на здоровую ногу, но она осталась в туфле на шпильке в пятнадцать сантиметров. Рискуя остаться навсегда безногим инвалидом, я всё же сделала неудачную попытку и снова приземлилась на попу, закричала: — Лёшаааа! Только не в скорую!
Не зная, что делать, он вернулся и смотрел на меня испуганными глазами. Долговязый мальчик, с повисшим меж ног отростком, полностью скрытым бархатом крайней плоти.
Девчонки, полагаете член у Лёши, подчиняясь законам физики, болтается маятником точно также как метался он сам? По большому секрету, я вам скажу: ничего подобного. Он у него весь ушел в яички, на меня смотрела сморщенная, собранная в кожный пучок шкурка, под которой, при ближайшем рассмотрении, угадывалась головка. Практически один ее бочонок и остался, остальное ушло в пах.
Невольно, я остановила взгляд на этом чуде, доставшемся Лёше от природы. Поймав направление моих глаз, он замер.
Я женщина опытная — у меня, официально, было три мужчины, — муж, гражданский и дальнобойщик. Несмотря на боль, сидение голой попой на полу, с распростертыми ногами, чуть ли не шпагатом, в одной туфле, — блин, точно Золушка! — я поняла, Лёша сейчас куда в более сложном положении.
Я случайно увидела то, что по его разумению не должна видеть ни одна женщина, девушка. Только переживания за меня, заставили Лёшу, на время, забыть
Клизма маме 