Такой туалет по тем временам был смелостью почти неслыханной, и я понял, от кого у девчонок такая свобода в отношениях с противоположным полом.
Гостей было, не считая меня, всего три девушки, одноклассницы Верки с Леркой. Я даже почувствовал себя не очень уютно, - все же на пять девок один кавалер тяжеловато будет, но Николай Абрамович, поздоровавшийся со мной за руку, увидел, как я несколько испуганно озираю малинник, и подмигнул мне. Я тихонько хихикнул и успокоился.
Впрочем, родители нам ни мешать, ни пытаться помогать не стали. Примерно через полчаса после того, как мы сели за стол, мама нас тихонько покинула. Вернулась, одетая уже по-простому, поцеловала дочек и, сказав: «Все, девочки и мальчики, я уехала к бабушке, ведите себя хорошо, а я вернусь завтра вечером – проверю», очаровательно всем улыбнулась и исчезла. Еще минут через двадцать то же самое проделал и дядя Коля, правда, ничего нам не сказав о том, куда он делся и когда вернется.
Немедленно из какого-то тайника были извлечены две бутылки портвейна, и праздник вступил в свои права по-настоящему. Поскольку кавалер был один, все танцы были объявлены «белыми», и я перетанцевал со всеми пятью девицами два круга. При этом умудрившись не запомнить не то что имен трех новых для себя прелестниц, но даже ощущений от их тел в моих руках. Все мое внимание было отдано исключительно именинницам, и вовсе не потому, что героинями праздника были именно они.
Похоже, что гостьи почувствовали настроение и мое, и хозяев, поскольку праздник довольно быстро сам собой затих. Уже около семи одноклассницы начали собираться по домам, Верка с Леркой их, явно из вежливости, поуговаривали, гостьи, разумеется, предложили помочь с уборкой стола, Верка, хитро на меня поглядев, заявила: «Да не нужно, мы себе мужскую силу оставим!», одноклассницы довольно гнусно захихикали, я, было, попытался дернуться следом за всеми, но был мгновенно и вполне физически, руками за плечи, прижат Леркой к стулу. И уже в самом начале восьмого мы остались втроем.
Когда дверь за одноклассницами захлопнулась, я вернулся из коридора в комнату, сел на свой стул, взял в руки недопитый бокал с портвейном и, медленно вращая его за ножку пальцами, принялся упорно разглядывать, не поднимая глаз. Верка с Леркой из коридора свернули в другую комнату, и появились минут через пять, уже в ситцевых халатиках и тапочках. От былого великолепия не осталось видимых следов, кроме разве что умело наложенного, почти незаметного макияжа.
- Ну, «мужская сила»! Давай: я на кухню, а вы с Леркой мне посуду таскайте.
Я подскочил, едва не выронив бокал. Какое-никакое, но совершенно конкретное занятие, а там посмотрим.
Ну не знал я, ни чего мне хотелось, ни, поэтому, как себя вести...
Помалкивая, только бросая друг на друга вроде мимолетные, но внимательные, ждущие взгляды, принялись за работу. В первый же наш поход на кухню я немного удивленно посмотрел на дверь в одну из комнат, снабженную висячим замком. Перехватив мой взгляд, Лерка односложно, отрывисто подсказала: «Сосед. Один. Еще две недели в рейсе будет». На кухне мне на шею Веркой был наброшен, а Леркой тут же сразу завязан снизу фартук, и мы минут за десять справились с немудреной транспортной задачей. После чего меня посадили в кухне на табуретку, посуда девушками была быстро, привычно и даже не без изящества домыта и перетерта, тарелки здесь же составлены в шкаф, хрустальные бокалы взяты в руки, - два досталось и мне, - и мы, все трое, вернулись в комнату.
Верка составила бокалы в сервант, подошла к огромному деревянному трофейному «Телефункену», рядом
Двоюродная страсть 