на тарелку и стремительно направился туда, где стоял Гордон.
«Слушай, ты, осел, я вынесу из тебя все дерьмо, которое собирался вынести».
Вены на шее Гарольда сбоку вздулись.
«Я даже не начал раздавать это дерьмо... а ты собираешься вернуться и сесть, как неженка, которым ты всегда был», - крикнул Гордон в ответ.
Все присутствующие в комнате были парализованы шоком от того, чему они стали свидетелями.
«Мне приходилось таскать твою задницу на спине и исправлять каждую твою оплошность с того дня, как мы встретились, и я больше не собираюсь этого делать», - прогремел Гарольд.
«Единственная ошибка, которую я когда-либо совершал, заключалась в том, что я позволил тебе быть моим соседом по комнате в колледже... и поверь мне, когда я говорю, что с тех пор я сожалею об этом», - взревел Гордон.
Все сидели, оцепенев от страха, кроме мамы. Она спокойно сидела, слегка наклонившись вперед, поставив локти на стол и подперев подбородок руками. У нее было такое выражение лица, которое говорило о том, что весь этот эпизод ее слегка позабавил.
«Знаешь что? Вы и эта компания можете занять этот офис и засунуть его в свои коллективные задницы».
Гарольд вытащил что-то из кармана, затем повернулся и бросил это в мою сторону. Оно с глухим стуком приземлилось на стол передо мной. Я посмотрел вниз и увидел ключи от офиса Гарольда.
«С меня хватит этого наряда из куриного дерьма. О'Коннер, теперь это твоя проблема, я ухожу отсюда.»
«Верно, Питерсон, ты всегда был лодырем».
Гарольд развернулся лицом к Гордону, и они встали нос к носу. С ревом двое мужчин бросились друг на друга. Мы с Рэем оба встали, готовые разнять их, пока они не убили друг друга, а затем остановились.
Они не боролись, они обнимались и хлопали друг друга по спине. Когда они оторвались друг от друга и повернулись лицом к комнате, они смеялись, и в их глазах стояли слезы. Все, кроме мамы, сидели в абсолютном замешательстве от того, чему они только что стали свидетелями.
После того, как они отдышались, Джон Гордон вытер слезы с глаз и начал говорить, обняв Гарольда за плечо.
«Я приношу извинения за эту маленькую комедию, но время было слишком удачным, чтобы упустить его. Я знаю Гарольда Питерсона более сорока пяти лет и считаю для себя привилегией называть его своим другом. Ты не узнаешь, что такое настоящая дружба, пока не встретишь Гарольда в своей жизни.»
Гордон сделал паузу, чтобы дать всем время откинуться на спинки стульев.
«Я пришел сюда сегодня, чтобы сделать два объявления».
Теперь Гордон безраздельно завладел всеобщим вниманием.
«Во-первых, я здесь, чтобы объявить, что по прошествии сорока одного года, по состоянию на восемь часов утра, Гарольд Питерсон официально ушел на пенсию из Willis, Goldman & Reed...»
Послышались еще вздохи и несколько тихих возгласов «О Боже мой».
«...и я чрезвычайно ревнив. Во-вторых, я рад представить нового вице-президента Willis, Goldman & Reed и нового руководителя подразделения в Сан-Мигеле. Мистер Роберт О'Коннер.»
Потребовалось мгновение, чтобы до слушателей дошло, что сказал Гордон, а затем раздались аплодисменты. Я был слишком ошеломлен, чтобы отреагировать. Колин обняла меня, а мама наклонилась и сжала мою руку. Я встал и помахал рукой в знак признательности. Я открыл рот, чтобы что-то сказать, но не издал ни звука, поэтому снова сел.
Гарольд и Гордон все еще стояли на трибуне, все еще улыбаясь, когда люди снова начали рассаживаться по своим местам. Гордон постучал костяшками пальцев по трибуне, чтобы привлечь всеобщее внимание, а затем заговорил еще раз.
«Сегодня утром я спросил Гарольда, не хочет ли он сказать всем вам несколько прощальных слов. Хорошие манеры не позволяют мне повторить
Интересное кино. Часть 2. Глава 7 