классе. В том году семь учителей ушли на пенсию, поэтому в окружном клубе Санта-Терезы был устроен большой банкет. Были приглашены все друзья из Сан-Мигеля, но Гарольд был единственным, кто смог приехать, чтобы помочь маме отпраздновать.
Еда была превосходной, речи скучными, музыка приятной, танцы хорошими, бар был открыт. Были слезы и смех со стороны коллег, которые больше не будут видеться друг с другом ежедневно.
Поздно вечером Гарольд отвел меня в сторону и сказал: «Я только что разговаривал с твоей матерью о ее поездке...»
В течение многих лет, прежде чем папа скончался, мама и папа говорили о поездке на Аляску, и теперь она собиралась осуществить эту мечту. В следующем месяце она отправлялась в круиз, который начинался в Сан-Франциско и плыл вдоль побережья, останавливаясь в Ванкувере и нескольких других местах Канады, а затем на Аляске, возвращаясь через две недели. Как только она вернется, мама отправится обратно на восток, чтобы навестить старую подругу по колледжу.
«...и это навело меня на размышления. Я живу в Сан-Мигеле уже тридцать лет и потратил на отпуск больше времени, чем сам Бог. Я думаю, мне пора на некоторое время убраться к черту из "Доджа".»
«Что ты собираешься делать?» - спросил я.
«Я не знаю, но, наверное, обязательно съезжу навестить Джона Гордона и дам ему несколько уроков гольфа. В основном расслабиться и не думать о работе.»
«Я завидую, это звучит фантастически».
«В любом случае, это означает, что ты будешь руководить офисом, пока меня не будет, но не сходи с ума. Я не хочу, чтобы мне пришлось переучивать всех, когда я вернусь». Это был редкий момент, когда Гарольд улыбался.
«Когда ты уезжаешь?» - спросил я.
«Сначала я хочу убедиться, что с этой чепухой Гибсона покончено, а затем связать кое-какие другие концы с концами. Я не знаю, три…может быть, недели четыре.»
У Гарольда было странное выражение лица. Я просто списал это на предвкушение побега.
Итак, в пятницу днем Гарольд пожал мне руку и сказал: «Удачи, не звони. Если что-нибудь случится, я не хочу об этом слышать». И направился к двери.
Казалось, что в ту секунду, когда Гарольд покинул здание, всплыли все мыслимые кризисные сценарии, которые только могло вообразить человечество. Но поскольку все в офисе функционировали как точная машина, которую Гарольд создавал годами, все шло гладко, когда он вернулся.
В четверг вечером мама позвонила нам, чтобы сказать, что она только что вернулась из своей поездки и скоро нас увидит. В ее голосе слышались нотки, свидетельствовавшие о том, что она устала, но определенно расслаблена и счастлива. После тридцати пяти лет работы в роли детского учителя для 25 восьмилетних детей мама заслужила право расслабиться.
На следующее утро мы все уже встали и готовились к предстоящему дню. В 6:30 утра раздался звонок в дверь. Мы с Колин переглянулись: кто бы это мог прийти к нам домой в такую рань? Все еще в халате, я встал, чтобы открыть дверь. Когда я открыл ее, передо мной стояла моя мать.
«Мам, что ты здесь делаешь в такую рань?»
«Я пришла позавтракать со своими внуками».
К этому времени все пятеро детей сорвались с места и бросились обнимать свою бабушку.
Колин стояла в дверях кухни и позвала: «Дети... давайте…отпустите свою бабушку на достаточное время, чтобы она вошла внутрь.» Мама вошла и села за кухонный стол, чтобы позавтракать вместе с нами. Она объяснила, что дети Майка и Джимми постоянно бывали у нее дома, но ей не удавалось видеться с нашими детьми так часто. Теперь, когда она вышла на пенсию, она собиралась наверстать упущенное.
Тонкости переговоров 