поразилась тому, сколько энергии высвободил ее муж. Веревка за веревкой приземлялись на ее лицо, в волосы, на грудь, чудом не задев ее широко раскрытых от удивления глаз.
Все быстрее и быстрее ее палец кружил по клитору, левая рука опускалась вниз, чтобы занять свое место в ее дырочке. В театре ее мыслей Тим, окончательно выдохшийся, вздохнул и подался бедрами вперед, скользкая головка зависла менее чем в дюйме от губ Гвен. Она наклонилась, чтобы поцеловать его предложение, вызвав свой собственный взрыв.
Гвен дико задергалась, палец глубоко вошел в нее, в то время как бедра сомкнулись вокруг обеих рук. Волна за волной экстаза захлестывала ее, каждая из которых заставляла ее мышцы сокращаться, а тело раскачиваться из стороны в сторону. Наконец, она пришла в себя, осознав свое затрудненное дыхание и боль в зажатых пальцах. Ее ноги раздвинулись, чтобы дать свободу рукам, и она рухнула, слишком измученная, чтобы двигаться в течение нескольких мгновений.
Ее разум начал оценивать ситуацию. Хотя она все еще чувствовала некоторую вину за свои действия, особенно в отношении извращенных сцен, которые Потаскушка придумала в качестве топлива для сексуального пожара, ее действия все еще казались более приемлемыми, чем то, что она сделала в тот день на кухне. Она была в своей собственной спальне, никто не видел ее тайного порока, никто не мог судить или осуждать ее. И все же мир, казалось, повернулся вокруг своей оси, казалось бы, ничуть не пострадав из-за решения одной женщины взять свое удовольствие в свои руки.
Скользнувший по стене свет фар сказал ей, что Тим вернулся. Она быстро встала, наклонившись, чтобы поднять свое нижнее белье. Держа трусики в руке, Гвен стояла и думала, на ее лице играла улыбка, формировался план. Ее муж вошел на кухню и обнаружил, что жена ждет его, плотно завернувшись в халат. Отсутствие ночной рубашки или футболки на ее шее заставило его задуматься, что же на ней было под ней.
Позднее возвращение Тима той ночью помешало ему завершить завоевание, которое он начал на кухне несколько часов назад, а его короткий сон и ранний уход на следующее утро привели к необходимости подождать до следующего вечера, чтобы унять вожделение, которое росло с тех пор, как он наблюдал, как его жена переодевается в раздевалка.
Он был уверен, что невероятно рисковал, попросившись на вчерашнее шоу. Тим знал, что в прошлом результатом было бы, по меньшей мере, ледяное молчание и пристальный взгляд. Он также знал, что за прошедшую неделю что-то изменилось, и хотя Гвен по-прежнему была более чопорной и корректной, чем девушки, с которыми он был до нее (особенно Тэмми Домилло, подумал он с улыбкой), она изменилась к лучшему примерно со времени инцидента с подглядывающим Томом. Может быть, она нашла этот опыт сексуально возбуждающим? И как ее внезапная дружба с Натали повлияла на все это?
Если это принесет мне больше любви, кто я такой, чтобы сомневаться? - подумал про себя Тим.
Он часто жалел, что Гвен не была более опытной в уходе за парнями, когда они поженились. Наличие девственницы в его супружеской постели никогда не было для него важным; наличие кого-то опытного и комфортного в сексе было бы предпочтительным выбором. Тем не менее, было так много других вещей, которые он любил в ней тогда и все еще любит в ней сейчас, что он охотно вступил в этот брак, зная, что она будет неохотной и неопытной партнершей в постели. Хотя Тим не считал себя намного более опытным, его предыдущие подружки дали ему, так сказать, почувствовать вкус того, как мужчина и
Лапатье 