отстранилась от объекта своего внимания, полагая, что услышала отчетливый хлопок, когда отсос прервался. Натягивая одеяло до шеи, она торопливо прикрывала обнаженный торс рядом с собой.
— Папа? Ты не спишь?
Мягкий голос их дочери, внезапное напоминание о всех тех годах, когда она росла, донесся с другой стороны двери.
— Вроде нет. Что тебе нужно?
Дверь медленно приоткрылась, ровно настолько, чтобы Кей смогла просунуть голову внутрь. Сцена показалась ей странной: ее отец с обнаженной грудью сидит, прислонившись к изголовью кровати в полумраке, лицо ее матери едва видно под грудой одеял, сваленных вокруг нее, пара боксеров на полу. Мама никогда не позволяла белью падать на пол...
— Я просто подумала кое о чем и не хотела забывать. Не могли бы вы проверить масло у моей машины, прежде чем я уеду? Я не помню, чтобы проверял это этим летом...
— Я уже залил, а тебе нужно было две кварты, - мягко сказал он. - Продолжайте в том же духе, и вам понадобится новый двигатель. Но да, я проверю это еще раз, прежде чем ты уйдешь.
Дверь снова тихо закрылась, и Тим улыбнулся своей съежившейся жене, прежде чем откинуть одеяло, чтобы показать не ослабевшую эрекцию. Гвен сделала все возможное, чтобы снова прикрыть его.
— Тим! Что, если она вернется?
— Она постучит, - рассудительно сказал он. Несмотря на ее усилия, его член оставался свободным и нетерпеливо подергивался в полумраке.
— Не могли бы вы, э-э-э, возобновить наше регулярное мероприятие? Я довольно близок...
Его жена на мгновение задумалась об этом, прежде чем решила, что ее долг вернуться к текущей задаче…
Кей была готова отправиться в школу задолго до того, как грузовики ее отца были готовы к отправлению в тот понедельник утром. Гвен опасалась, что сдержанное поведение ее дочери, когда она прощалась, было вызвано секретами, которые обе раскрыли и которыми поделились в выходные, и она беспокоилась, что ее новообретенная открытость может оставить у дочери не совсем благоприятное мнение о своей матери. Тем не менее, Гвен пыталась подавить гордость и волнение, которые она испытывала из-за того, что была такой открытой, и из-за того, что не слишком остро реагировала на открытия сексуальной стороны своей дочери.
Леди не промолчала по этому поводу, предупредив, что ее собственное отклонение от пути приличий только усилит эффект на ее дочерей. Осознание того, что мать и дочери разделяют интерес к определенным слабостям плоти, заставило Гвен задуматься, не передала ли она каким-то образом свою долго подавляемую порочность следующему поколению. Предположение Потаскушки о том, что сексуальное наставничество Натали по отношению ко всем трем женщинам Нельсона, вероятно, сыграло большую роль, чем все, что могла бы внести Гвен, мало помогло заставить леди замолчать.
Обвинения в извращениях также напомнили Гвен, что теперь дом снова в ее полном распоряжении. Потаскушка предлагала различные действия для игр пары, в то время как Леди делала все возможное, чтобы подавить сценарии, которые включали что-либо помимо мужа и жены в затемненной спальне. Одна из идей Потаскушки заключалась в том, чтобы случайно «засветиться» перед на водителем, возвращающим грузовик к дому.
Гвен остановилась в дверях кухни и разделась догола, аккуратно разложив одежду на ближайшем стуле. Удовлетворенная, она выглянула в окно, затем вернулась на палубу. Утро было пасмурным, а температура ниже, чем обычно в это время года, ее соски почти болезненно напряглись от холода и возбуждения. Она знала, что вода в бассейне все еще теплая. Быстрый подъем на холм справа от нее подтвердил бы это, а также увел бы ее подальше от одежды, полотенца или любой другой формы укрытия, если кто-нибудь выберет это
мужики козлы 