в обратном направлении - узнавали друг друга. Мы разговаривали почти постоянно, иногда забывая, что рядом есть другие выжившие, и почти всегда проводили час или около того каждую ночь, шепча друг другу в спальном мешке.
— Ну..., — размышлял я. — О, я знаю... "Будет дождь"? О, нет... это два слова.
Я взглянул на сумерки, видневшиеся под дождевой сеткой.
— О, я знаю... "Сейчас пойдет дождь!"... да, это три, — поддразнил я ее.
Мы прижались друг к другу - я вжался в ее спину, а моя правая рука, небрежно обхватила ее правую грудь. Ее правый локоть со свистом пролетел по кругу и вонзился в мою верхнюю часть грудной клетки.
— Попробуй еще раз, — предложила она.
— О... Я просто не знаю, — ответил я, жалея, что у меня нет футбольных щитков, чтобы надеть их в постель с моей дамой. Я потер место удара, чуть выше третьего ребра. — Ну... есть... эээ... нет, я не могу так сказать!
— Что? — нетерпеливо спросила она.
— Я просто подумал... Я мог бы сказать "Я люблю тебя", но, черт возьми, ты уже знаешь это... это было бы не то, что ты хотел бы услышать...
Я понятия не имею, как она повернула свое тело лицом ко мне, но она сделала это... и всего за долю секунды.
— Скажи это еще раз! — мягко потребовала она, после быстрого поцелуя.
— Я люблю тебя, Шэрон Кинкейд, — сказал я ей.
На этот раз, поцелуй был более долгим и очень нежным. Без языка, но очень нежный и сердечный.
— Я люблю тебя, — повторил я.
Мне нравились эти поцелуи - наверное, я мог бы жить только ими, не употребляя ни мяса оленя, ни рыбы.
— Почему ты никогда не говорил этого раньше? — спросила она.
— А почему ты не говорила? — перебросил я мяч обратно в ее руки.
Она поцеловала мои соски, нежно покусывая их, прежде чем наклонить свое лицо к моему, для еще одного горячего поцелуя.
— Потому что мальчик, должен сказать это первым, — хихикнула она.
— Эй! Мы здесь в двадцать первом веке, женская свобода захватила весь мир... и ты не можешь сказать "я люблю тебя" первой? — недоверчиво спросил я.
— Не-а! — категорично заявила она, покачав головой. —.. . Это должен быть мальчик!
— Ну, я сказал это сейчас, — заметил я, —.. . а ты вообще мне этого не сказала.
Она коснулась моих губ своими и взобралась на меня, обвив руками мою шею.
— Я люблю тебя, Мэтью Джеймс Синглтари! — тихо сказала она и снова поцеловала меня. — Я так сильно тебя люблю!
Довольно долгое время мы не говорили слишком много, но мы очень, очень хорошо передавали наши чувства. В конце концов, она снова оказалась рядом со мной, лицом ко мне и прижалась к моей груди. Ее ноги были переплетены с моими, а ее руки делали с моим членом то, что было мучительно прекрасно.
— У меня есть еще пять слов, — мягко предложил я. — Они будут следовать за этими тремя...
— Что? — нежно спросила она.
— Ну, давай посмотрим... как насчет "Я люблю тебя..." и затем еще пять слов, например, "Ты выйдешь за меня замуж?".
Шэрон была сильной женщиной, и последние несколько недель на тропе, со всеми этими напряженными занятиями, только укрепили ее. Как только я произнес последнее слово, моя женщина вскарабкалась на меня, обхватила руками мою шею, как стальной капкан, и снова прижалась своими губами к моим, вытирая глаза.
Через несколько минут, мне пришлось взять тайм-аут, чтобы отдышаться.
Среднестатистическое происхождение 