— - Да не пизди ты, – Таня продолжала ерепениться, – прям он целоваться не умел? Да он сам кого хочешь научит не только целоваться, но и ебаться. Или уже выебал?
– Таня, зря ты её так её обижаешь и унижаешь! Да, она, юная дурочка, платонически в меня влюбилась, и нужно уважать это её чувство. Лично я к ней отношусь, как к ребенку.
— - Не знаю, как к ребенку или как к котенку, но я завтра же поставлю вопрос о том, чтобы тебя выселить из квартиры. Ты же живешь здесь только потому, что мы тебя терпим. Ну, а после такого, я не думаю, кто согласится тебя терпеть?
– Ну, это твоё право, так ставить вопрос. Хорошо, я уеду, найду себе другое жильё.
– Петрович, я тоже с тобой, можно?
– Я тебе сейчас так врежу, – Таня буквально взревела от ярости, – что остатки мозгов потеряешь.
– Ну, тогда я уже милицию вызову, и в травму схожу. Хочешь в тюрьме посидеть?
– Ах ты блядь такая, – Таня кинулась на неё, но я встал между ними, – она мне ещё и угрожает. Всё, шлюшка малолетняя, быстро домой!
– Я пойду к себе тогда, когда посчитаю нужным. А, может, и вовсе не пойду, у Петровича останусь. И никакая милиция меня не принудит уйти. Я совершеннолетняя. А поступлю в университет, перееду жить в общагу. Там уже никто не будет командовать
Поняв, что у неё ничего не получилось, Таня с криками и матами убежала.
– Петрович, – Аня вся в слезах бросилась ко мне на шею, – ну скажи что-нибудь. Ты меня ещё любишь? Ты не бросишь меня одну?
– Конечно люблю, моя девочка, конечно же не брошу. Давай я тебя поцелую, и ты пойдешь к себе! А утром посмотрим, что к чему, и тогда решим, как поступить.
Я проводил её до дверей, поцеловал и пошел на кухню.
Денис сидел на подоконнике и курил.
– Ну, ты, Петрович даешь, – загоготал он, – я моложе Татьяны на десять лет, а ты вааще. Анька, пожалуй на двадцать тебя младше.
– Послушай, Денис, не опошляй ты наши с ней отношения. Она просто по уши в меня влюбилась, я сам не знаю как себя вести. Оттолкнуть её я не могу, в таком состоянии она из окна может выброситься или вены порезать.
Таня с сигаретой тоже вышла на кухню, и, уже более спокойно начала:
– Нет, Петрович, ты, всё-таки совсем ебанулся! Соблазнил девочку и рад?
– Да не соблазнял я её. Я же не испытываю никаких иллюзий относительно себя и своей внешности. Она сама постепенно поймет, что наделила меня качествами, которыми я не обладаю, прозреет. А сейчас не нужно её травить, переубеждать, это не даст никакого эффекта. Клянусь, я никогда не позарюсь на её девственность. Можете хоть к гинекологу её вести, освидетельствовать, если, конечно, она согласится на такое унижение. А, зная её характер, вы должны понимать, что она на это не согласится.
– Подожди, – слегка успокоившись, заговорила Таня, – а что я соседям должна говорить?
– А почему ты должна им что-то говорить? Ни я, ни Аня не даем никакого повода для пересудов.
– А то они сами не заметят, что Анька всё время у тебя ошивается. Знаешь, на «чужой роток не накинешь платок»!
– А ты и не накидывай.
– Ну, я даже не знаю, что делать? – Таня задумалась, – мы с Денисом собрались переезжать в его квартиру, а Аню с дедом оставить, а теперь я и не знаю,
Флориан и его член;неопытный юноша часть 2 