Мое облегчение быстро сменилось страхом, когда я поняла, что другая, меньшая группа мужчин тянет меня в сторону. Я попыталась бороться с ними. Они держали меня за руки, а один за голову. Даже под треск выстрелов и крики тысяч людей, пытавшихся убежать, они намеревались закончить со мной. Меня оттащили на боковую улицу. Пожилой лавочник смотрел, как меня протащили мимо него и бросили в переулок.
Их было шестеро. Главарем был мускулистый мужчина в ярко-красной футбольной майке, другой был старше, толстый и лысеющий, еще один красивый, но с жестоким лицом, двое молодых людей с масками на лицах и мужчина с густой темной бородой. Переулок был тупиковым.
— Следите за переулком, — сказал мужчина в футбольной рубашке молодым людям в масках. — Ваша очередь последняя.
Не было сомнений, о какой именно очереди он говорил. Двое молодых людей в масках заняли позицию, чтобы отгородить переулок от любопытных людей, бегущих от беспорядков на площади. В пыльном переулке было так темно, что прохожие на улице вряд ли могли что-то разглядеть. Я поняла, что нахожусь практически в их власти.
— У меня есть деньги, — сказала я по-арабски. — Я дам вам деньги. Если вы отвезете меня к банкомату, я дам вам много денег.
— Ты говоришь по-арабски? — рассмеялся мужчина в футбольной майке, когда он и другие оттаскивали меня вглубь переулка. — Хорошо. Я хочу, чтобы ты понимала, когда я кончу в твою американскую киску.
От этих слов по мне пробежал холодный озноб. Почти такой же холод прошел по мне, когда я поняла, что красивый мужчина с жестоким лицом держит в руках нож. Я подняла руки и отступила глубже в переулок.
— Я не буду с вами драться, — сказала я.
— Может быть, мы хотим, чтобы ты дралась, — сказал мужчина с ножом.
— Нет, — сказал мужчина в футбольной майке. — Я не хочу снова идти домой со следами укусов. Маленькая американская сучка, если ты угодишь нам, все быстро закончится.
— Может, тебе это даже понравится, — сказал толстяк.
Я прижалась спиной стене мрачного здания в конце переулка. Камень холодил мою голую задницу. Мне больше некуда было идти. Мне некуда было бежать. Взгляд упал на лезвие ножа. Было очень мало надежды, что мне удастся выбраться живой.
Бородатый мужчина шагнул вперед и сказал по-арабски: — Право первым "взять" ее принадлежит мне, братья. Пожалуйста. Освободите место для меня.
Он разгладил рукой свою темную бороду и оглядел меня с ног до головы. Я пыталась спрятать от него свое обнаженное тело, но это было бессмысленно. Мои большие, мягкие груди переполняли руку, которая их прикрывала, а рука, закрывавшая мою голую пизду, была быстро отдернута. Бородатый мужчина посмотрел на меня, глава были очень серьезными. Он поймал оба моих запястья в свои руки и поднял мои руки над головой. И прижал меня спиной к стене.
— Дьявол в этом теле, — сказал он, сцепив мои запястья одной рукой, чтобы другой рукой погладить прядь золотистых волос у моего лица. Он скользнул рукой вниз к моим грудям и погладил их с удивительной нежностью. Казалось, он проверял их вес в своих ладонях. Его пальцы прошлись по моим соскам. Я вздрогнула и попыталась отвести взгляд. Соски затвердели. Грудь вздымалась от возбужденного дыхания.
— Не делай мне больно, — прошептала я.
Он улыбнулся. Один из его зубов был золотым. Он сказал: — Не обещаю.
Его лицо опустилось к моим грудям, и он провел горячим языком по моим сливочным буграм. Он пощелкал языком мои мясистые соски, каждый по очереди,
Осенний порыв 