— Я уже договорился о твоем вылете из Бразилии, — сказал он с отвратительно веселым голосом. — Полетишь прямо в Каир. Я знаю, что ты найдешь нужную историю.
К этому моменту я уже почти не слушала. Все, что имело для меня значение, — это закончить эту работу. Мне нужно было попасть к Ивану Гурьеву в Москву, но сначала я должна была вылететь в Каир, чтобы сохранить свою работу.
Часть 4: Пленена в Каире
В незнакомом отеле, где-то на Ближнем Востоке, 04:30
Я не знаю, куда меня привезли, но одно я знаю точно: я здесь в плену. О, они не хотят, чтобы я так думала. Они дали мне шампанское, тарелку фруктов и красивый шелковый халат, но в моем очень хорошем гостиничном номере нет окон, а дверь заперта снаружи. Когда я прикладываю ухо к двери, я слышу только голоса и плохую ближневосточную электронную музыку. Они не причинили мне вреда. Пока нет. Но у них есть оружие, и я знаю, что они убьют меня, если я попытаюсь сбежать. Если я не сбегу, я боюсь, что со мной может случиться что-то еще хуже.
Сейчас, когда я пишу этот дневник, я нахожусь в ловушке в отеле где-то на Ближнем Востоке, но моя история начинается не с этого. Давайте начнем с того, что было три дня назад. Я только что прибыла в Каир по просьбе Кеннета, моего редактора в МАНБ (Международном агентстве новостей и бизнеса). Он оторвал меня от моей статьи о розыске международного торговца секс-услугами Ивана Гурьева и его бизнесе, не дал полететь в Москву и отправил меня в Египет освещать беспорядки. Предполагалось, что это будет быстрая работа. Приехать, взять несколько интервью, сделать фото, может быть, снять видео, а потом я смогу вернуться к настоящей истории, над которой работала.
Я даже не представляла, что ждет меня в Каире. Страна была на грани революции. Все фракции были на улицах: полиция, военные, "Братья-мусульмане", христиане-копты, студенты колледжей и фундаментальные исламисты. Иногда они объявляли о своей принадлежности знаменами и повязками, иногда одна группа выглядела так же, как и другая, и даже полиция, которая любит посылать в толпу группы людей в штатском.
Моим оператором был стройный египтянин коптского происхождения по имени Хадид. Он был милым, говорил по-английски с британским акцентом и сказал мне, куда именно мне нужно идти.
— Площадь Тахрир, Эмили Дженсинг, — сказал он, всегда называя меня полным именем. — Все там. Это место, где идет битва.
Днем здесь царила почти фестивальная атмосфера. Скандирование и пение, тележки, продающие еду и даже сувениры. Хадид купил мне платок у продавца, и я использовала его, чтобы прикрыть свои светлые волосы. В Каире многие женщины ходят без платка, но Хадид сказал, что так со мной все будут разговаривать. Люди, казалось, были рады рассказать мне, зачем они пришли на площадь. Кричащие мужчины проорали мне, что они хотят, чтобы президент был восстановлен в должности. Молодые, говорящие по-английски мужчины, сказали мне, что они хотят конституцию. Женщина средних лет, прижимавшая к груди двух маленьких мальчиков, сказала мне, что просто хочет, чтобы насилие прекратилось.
Праздничная атмосфера померкла. Мужчины с закрытыми лицами начали бросать камни и бутылки в полицию. В ответ был выпущен слезоточивый газ, и вскоре повсюду стоял его запах. Скандирование становилось все громче. Некоторые мужчины бросали зажигательные бомбы, и полиция ответила резиновыми пулями, тяжело ранив молодую женщину. Было страшно находиться среди всего этого, но это была моя работа. Хадид оставался рядом со мной, попеременно делая снимки и увлекая меня в сторону какого-то
Твой день 