может быть пошлой и грязной!» - возразила Кейт и оголила плечо для нисходящей дорожки поцелуев. Да, мальчик обращался со мной, как с женщиной. Но ведь ему и нужна была женщина! И тут я поняла, что совершаю ошибку своим пассивным поведением. Он – мой ребёнок. И он получит от меня лишь то, что я ему дам, а не то, что он хочет. Воспитание в том и заключается.
Паша застыл, прижавшись губами к моему плечу около шеи. Я приподнялась и опрокинула его на спину, склонившись над ним. Ты – мой, ты принадлежишь мне, а не наоборот. Я вновь приблизила к нему лицо. Он глядел на меня не двигаясь. В следующее мгновение мои волосы щекотали его грудь, а мои губы захватили его отвердевший сосок. Затем другой. Он болезненно ахнул.
— Та девочка в садике делала так же? – спросила я, отпуская его.
— Мама, откуда ты...
— А что она ещё делала? – перебила его я – Скажи мне, - продолжала я, наклоняясь над его лицом.
— Мама! – воскликнул он тихим, но паническим голосом.
— Ну, скажи же, я должна знать, - сказала я иезуитским тоном, дыша ему в лицо.
За окном неожиданно погас фонарь, и мы медленно погрузились на самое дно обступившей нас тьмы.
Спалились. Начало 