обняла его правой рукой за его стройный стан, привлекла поближе к себе и прижалась своей пышной грудью к его бедру.
– Хорошо, хочешь стоять, тогда стой, – сказала по-русски она и повторила ему по-польски: – Ok, chcesz stać, więc wstań! Co będziesz pił?
– Co powie pani Jadwiga, – отвечал он так же по-польски.
– Войцех, – налей ему водки! – уже по-русски приказала она.
Войцех тут же выполнил её повеление, налил Яцеку водки, и наполнил стаканы и остальным. Застолье с разговорами продолжилось, в основном на русском языке, а Ядвига всё это время держала своего питомца в объятиях, прижимала его к себе правой рукою, а левой рукою бала у Войцеха стакан с водкой и быстро выпивала его. Потом она ставила стакан на столик, по-русски занюхивала выпитое закуской, заедала, забирала пустой стакан у Яцека, ставила его на столик, и принималась снова поглаживать своё сокровище по бедру. Она то трогала двумя пальчиками, украшенными дорогими перстнями, спрятанную головку его красивого члена, словно проверяла его на упругость и твёрдость, то начинала словно бы невзначай поигрывать им, наблюдая, как от этого меняется его длина, объём, и насколько он восклоняется от вертикали. Это меня стало так заводить, что я не знала куда девать глаза, которые всё время предательски скатывались на Яцека и Ядвигу, игравшую его набухшим мужским стволом. Остальные все поглядывали в разные стороны, кто куда, болтая о том, о сём, очевидно, что это зрелище им было не впервой и вовсе не интересно. Яцек же всё это время пялился на меня. Я начала смотреть ему прямо в глаза, чтобы он отвёл от меня свой взгляд. Наши взгляды пересеклись. Яцек взгляд отвёл, но не с меня. Он просто опустил его ниже: на мои тити и на мою кису. Мне захотелось одеться или куда-нибудь спрятаться, но никакой одежды, кроме полотенца, на котором я сидела, рядом со мной не было. Я ведь пришла на пляж уже совсем нагишом. Тогда я поджала к груди оба колена, положила на них подбородок, обхватила свои ноги руками, чтобы меня стало, как можно меньше видно, и снова глянула на питомца Ядвиги. Я обратила внимание, что как только я приняла эту скрытную позу, его стержень чуть приопустился и, вроде как, даже приуменьшился в размерах. Ядвига, кажется, это тоже заметила. Она взяла в кулак его ствол, сжала его несколько раз, потом выпустила его и Яцека из рук и сказала:
– А ну ка, все идите купаться, я хочу поговорить с Наташей!
Чувствовалось, что она пользуется у этих поляков непререкаемым авторитетом, так как они все, а с ними и мой Давид, тут же встали и безропотно побежали к морю. Остался стоять рядом с ней только Яцек. Видимо ему нужно было персональное повеление, и Ядвига сказала ему грозно:.
– Dotyczy to również ciebie, Jacek! Chodź, biegnij do morza!
Он тут же сорвался с места, как пёс на команду «Апорт!» и быстро догнал остальную компанию.
Я сидела всё в той же сокровенной позе, и ждала, что скажет Ядвига. Мне было непонятно, почему она выбрала для разговора именно меня, а она не спешила начать разговор. Она полезла в свою дикарскую сумку, достала оттуда длинные сигареты и дорогую бензиновую зажигалку фирмы Zipp, щёлкнула ею и закурила. Наконец, пустив изо рта стаю дымовых колец, она проговорила своим низким, хрипловатым голосом:
– Наташенька, Вы замечательная, красивая, добропорядочная и талантливая девушка! Поверьте, я не льщу Вам и не пою Вам дифирамбы – я действительно так считаю. Поэтому... – она сделала паузу для очередной затяжки,
Корзиночка лотоса робко... 