«Она, наверняка, начнёт свои глупые расспросы ни о чём, — думал я. — Будет выводить меня на чистую воду, требовать подтверждения, что между нами ещё теплятся какие-то чувства. Так вот, фиг! Буду молчать и наслаждаться солнечной погодой. Пускай думает себе всё
что хочет».
Это правда. Общаясь с Олей, я заметил, что чем меньше болтаешь, тем больше девушка домысливает за тебя. Она придумывает все твои мысли, оправдывает поступки, облагораживает суть. Фантазия женская безгранична. Я решил оставить Катю наедине с мыслями, чтобы дать им свободный ход. Мог ли я подозревать, до каких умозаключений дофантазируется эта впечатлительная неуравновешенная особа?
Катя молчала. Я тоже, ухмыляясь, завалился на лавку. Она как раз подсохла на солнце и грела деревянным настилом.
— Ты на меня сердишься? — спросила Катя знакомой ласкающей слух интонацией просящей прощения.
Как часто она начинала или заканчивал телефонный разговор с таким же пафосом и трагизмом в голосе. Словно речь шла о судьбе человечества, а не о двух заблудших, заигравшихся в её случае, молодых людях.
— Только когда встречаю тебя.
Катя усмехнулась, грустная улыбка застыла на её румяном личике. Она была невообразимо очаровательна. Отвыкая от Кати, я приучил себя ненавидеть её красоту, бояться её чарующую силу. Теперь, созерцая девушку, которая в своё время разбила мне сердце, подарила столько неописуемых моментов счастья, я не мог продолжать в том же духе. Глаза мои, вожделенно взирающие на былой объект обожания, невольно вспоминали все контуры и изгибы её богатого женского тела, все вкусы и сладкие запахи, источаемые её губами, волосами, телом. Я успел познать искушение плотью, так и не вкусив запретный плод любви.
— А когда не встречаешь?
Я обречённо опустил голову. Голова стала чугунной, плавилась от неправильности всей этой встречи.
— Знаешь, Катя, — сказал я как можно спокойнее. — Я не хочу говорить о том, что было. У тебя своя жизнь. У меня своя. Я вижу, что ты встречаешься с парнем. Отличный выбор. Я тоже не одинок, как ты могла заметить. Так к чему все эти бесконечные разговоры? Сердишься — не сердишься, какая разница? Всё кончено, всё в прошлом. Всё! Перешагнули и забыли!
Катя явно не ожидала такого грубого расклада ситуации по полочкам. Она стояла, повернувшись ко мне боком, приоткрыв губки, всматриваясь вдаль, и взгляд у неё был тоскливый, как у оставленной на даче собаки. Она опять сердито молчала. Я беззвучно хмыкнул.
— Ты меня больше не любишь? — горестно прошептала она, на её глазах навернулись слёзки.
— Нет, не люблю, — спокойно ответил я.
Это было не совсем правда. Если бы Катя в тот момент призналась мне в чувствах, я бы скорее всего тут же оттаял и принял её с распростёртыми объятиями. Иначе, стал бы я сидеть на той злосчастной лавочке в тот солнечный день, выслушивать все её мозговыносящие душещипательные вопросики?
— А я вот тебя люблю. Я только сейчас это поняла, — Катя окатила меня болезненным взглядом бредящей тоскующей бедуинки.
Я улыбался как ни в чём не бывало.
— Прекрасно, — торжественно произнёс я. — Ты меня любишь, Оля меня любит. И что мне с вами теперь двумя делать? И как же твой парень?
— Он хороший, очень хороший, — залепетала Катя. Было заметно, что признание далось ей не легко. — Хочешь, я его брошу? Ради тебя. Хочешь? Ты уйдёшь от Оли, а я оставлю Павлика, и мы будем вместе. Давай?
Она горела безумством сошедшей с ума от надуманной любви чокнутой экзальтированной бабы. Я только в тот момент, когда она озвучила свой гениальный план, осознал, насколько она серьёзно больна.
Храм Любви (Вавилонская история). Часть 2 