подснежники. Красиво, чисто по-девичьи, присела перед семейкой, сорвала несколько, вернулась. — Понюхай, Паш. Свежестью пахнут. Правда?
— Да. Свежесть пахнет по-особенному.
— В отличии от зрелого цветка? — Явное желание поговорить о разнице молодой и взрослой женщины.
— Да. У зрелости резкий, утверждающий себя, аромат. У юного бутона запах нежный, не перебивающий твой собственный.
— А тебе понравился мой поцелуй?
Не слишком ли она форсирует? Даже колокольчик стал грубее.
— Понравился. Он такой же нежный, как запах вот этих подснежников.
— А вот, чисто гипотетически, ты взял бы меня в жёны?
— Конечно. Но только после длительного знакомства. Года два-три пообщавшись, я ответил бы тебе точнее. А так. Только из-за одного поцелуя?
— Да, да. Нужна осмотрительность. Я ведь только фантазирую. Вдруг человек, на которого ты положил глаз, окажется не твоего уровня. Потом из-за этого разводиться или мучиться всю жизнь.
— Я бы ещё прошёл тест на половую совместимость. — Лицо и шея девушки, итак красные от собственного возбуждения, ещё сильнее налились кровью. — Ведь это главный аспект нормального супружества.
— Паш, а та женщина, с которой у тебя связь, она, какая?
— Чуть худее моей мамы, но выше ростом. Сантиметров на десять ниже меня. Невероятно добрая, ласковая. А разумна-а-ая, как десять лауреатов научных премий.
— Ты на ней женишься?
— Не говори глупостей. Я нужен маме — раз. Пока не хочу связывать себя — два. Она быстро состарится — три. А маме нужны внуки — четыре. Можно ещё несколько аргументов вспомнить.
— Значит она старая?
— Да, в матери мне годится, но она молода душой, ведь есть молодые возрастом, но старики душой, вечно ноющие о тяготах жизни. Мне приятно везти с ней диалоги.
— Ой, Паш, осторожно... ! Сумасшедший! Куда он летит? — Вера испугалась выехавшего на встречку лихача. — Фуф! Чуть не описялась... Сверни где-нибудь. Сикну в кустиках.
Ну, вот и дождался. Девочка, наверное, всю ночь онанировала.
— Я тоже чуть не обделался. — Как раз показался съезд на грунтовку и лес скрывающий её.
Мы углубились в бор на сотню метров. Вдохнули аромат сосен. Но далеко отойти от дороги не могли — снег здесь ещё не растаял.
— Паш, я за машиной присяду. Не подглядывай!
Ага! Чтобы я потом корил себя за то, что не смотрел на писсающую девушку? Боковые зеркала с электрическим управлением. Подстроил наилучший обзор. Вера приподняла подол, приспустила сиреневые трусики до колен. Присела оголив попку. Журчания я не слышал, но воображение подобрало нужный файл в мозгу. Девушка подтёрла промежность влажной салфеткой, которую вынула из сумочки. Когда надевала бельё на попку, ещё раз засветила бёдра.
— Я всё! — Вера не садилась в машину.
— Я тоже солью. Дай салфетку... , спасибо. — Постарался поссать как можно громче, стараясь попасть по веткам сосновой поросли.
— Как свежо здесь. Давай минутку постоим — успокою сердце.
Сценарий написан, пьеса разыгрывается. Подошёл к ней, обнял за спину, поцеловал в губы. Напряжение ожидания, сменилось торжеством продолжения — Вера испустила вздох расслабления. Я всё сильнее всасывал её губы, притягивал тело к своему. Поглаживая спину, опустил руку на попку. Не такая объёмная как у Зины, но мягкая.
Девушка всё ещё стояла, прижав свои руки к груди, как бы сохраняя тепло. Но ладонь поглаживала мою грудь, временами сжимала пальцами плоть. Её курточка мешала осязанию животом моего лингама, третьим телом вставшего меж нами.
— Пойдём в салон, ты с голыми ножками замёрзла.
Мы сели на заднее сиденье. Продолжили целоваться. Я двинул ползунок молнии вниз. Добрался ладонью до грудки. Сжал. Вера сразу затряслась. Да, подруженька, ты долго сдерживалась — простая ласка сиськи и ты
Как один генерал девчонку проучил 