кончила. Опустился с поцелуем в ложбине на шейке. Она тонкая, нежная.
А вот и ручки у девушки развязались — начала поглаживать мои волосы, запускать в них тоненькие пальчики. До контакта другой ладони с пенисом, остаётся пара-тройка минут. Расстёгиваю три пуговицы на переде платья, глажу бархат кожи над грудью, пролажу под чашечку лифчика. Опять девичий трепетный оргазм, всего лишь от касания о сосок. У неё даже зубки постукивают. Успокоившись, девушка наконец решается на знакомство с моим другом. Через штанину, она пожимает его, мысленно говорит, что рада знакомству, что согласна на более тесное общение. Снимаю с неё куртку, бросаю на переднее сиденье. Усаживаю девушку себе на колени. Приподняв подол сзади, массирую оголившееся бедро.
Она сама снимает платье, расстёгивает застёжку лифчика. Прелести, отвердев сосцами, восставших на ареолах, также налитых кровью, будоражат моё сознание. Всасываю один, сжимаю пальцами другой, ощущаю тазом, как попка девушки елозит по бугру на штанах.
Двумя руками Вера прокладывает путь в моей одежде до лингама. И вот уже чистый, незащищённый контакт пальчиков с пенисом. Начинаю скидывать свою одежду. Торс освободил быстро. Прошу Веру привстать, двигаю штаны с трусами к коленям, а там и до щиколоток недалеко. Теперь последнее препятствие — сиреневые трусики. Чтобы их снять Вера отрывается от моего поцелуя, пересаживается сбоку. Задрав ножки, освободила тело от белья, я тоже успел скинуть кроссовки и штаны. Теперь на нас только носки. Но они не в счёт. Опять тискаемся, трёмся телами. Вера захотела оседлать меня.
— Погоди. Дай я на тебя насмотрюсь. Потом это будешь не ты.
— Да, я стану женщиной. Мне лечь?
Киваю, потому что говорить мешает сухость во рту. Вера ложится на сиденье, правую ногу опирает о заднюю спинку, левую на переднее сиденье. Узкая, не порочная щелка раскрывается передо мной. Тонкие валики вульвы в щетинке волосиков. Светло-розовые лепестки слегка открылись, маня пещеркой. Легонько ласкаю их, окунув палец в щёлку, взял на пробу слизь, пока росинками собравшуюся на внутренней поверхности. Облизываю. Она слегка отличается от густых соков Зиночки, восхитительна непорочностью.
Опять увлажняю палец, подношу ко рту девушки. Она сосёт его как младенец сосок, обернув его трубочкой языка. В неудобном пространстве салона, наклоняюсь к промежности девушки, лакаю как котёнок из блюдца. Слизнув росу, целую клитор, своей формой и цветом похожий на зрелую ягодку барбариса. Вере невтерпёж, она тянет мою голову к своим устам, но я продолжаю наслаждаться вагинальными соками, упругостью клитора. Пальцем поглаживаю звёздочку ануса. Слизь, текущая к нему, служит смазкой для проникновения сквозь морщинки сфинктера. Пары движений хватает отправить девушку в улёт. Изогнув позвоночник мостиком, она замирает.
Не шевелюсь и я, отсчитывая секунды оргазма. Тело ещё не расслабленно, но Вера говорит:
— Пашенька, вставь! Умоляю! Вставь! — Это даже не колокольчики, это главный колокол храма, гремит набатом, призывает к помощи в борьбе со стихийным бедствием.
Последний раз слизываю влагу. Сажусь у её ног, распаковываю презерватив.
— Не надо, прошу, не надо. — Такой возбуждающий шёпот, озвученный тоненькими колокольчиками, м-м-м-м. — Я не забеременею. Честное слово.
Не доверять этому милому шёпоту просто невозможно, тяну девушку на свои колени.
— Сама, садись. — Вера благодарит за сочувствие, чмокает в губы.
Заглядывая меж ног, корректирует тело. Мне охота войти в эту непорочность, но шальная мысль заставляет меня сказать:
— Стой! Может в попку? Плеву оставишь для мужа.
Но Вера поступает по-своему — медленно оседает влагалищем на Джомолунгму. Мне слышится камнепад, раздвигающихся тазовых костей, треск корней многолетних деревьев и эхо женского всхлипа.
Она застыла в нижней точке. Ожидает моих действий. Ласкаю пики сосков пальцами, целую в горячие губы. Ах, как они
Элиза и Род 