— Неужто, так бы на себя руки и наложила? — спросил Игнат сидевшую рядом рыжеволосую девушку.
— Не сомневайся. Коль решила, всяко по-моему станет! — обдав его огнем своих зеленых глаз, тигрицей ответила она.
В ту ночь Игнатий лежал на мягких сосновых лапах в одиночестве, сестра Терентия уперлась: «не хочу рядом с ним спать!» и все тут. Ножками топает, кулачки сжимает, искрами из глаз сыпет. Игнатий сотворил себе лежанку из лапотника поодаль, за большим камнем. Не спалось, взирал на кусочки звездного неба, как бы нашпиленные на острые верхушки лохматых вечнозеленых деревьев и вспоминал, как хороша рыжая девчонка в гневе.
— Игнат, ты спишь? — неожиданно вблизи послышался тихий вопрос Таисии, но самой ее видно не было.
— Думаю...
— О чем?
— Просто... О тебе...
— Возьми меня, княжич...
— Куда взять?
— Не «куда», дурачок! Просто, — возьми...
Таисия говорила из-за камня, завораживая его своим голосом, словно речная русалка.
— Не хочу я девой пред старцами Выговскими предстать. Женщина во мне уж давно проснулась. Выпусти ее на волю, Игнатушка. Ты же меня хочешь? Видела я, как плоть твоя вздымалась, когда я для тебя у реки нагая купалась, плескаясь по утренним зорям. И как ты ее рукой усмирял, тоже видела хоть ты кустом прибрежным и прикрывался. Красивая?
— Тело...— брякнул Игнатий, пытаясь ее увидеть.
— Вот пришла я. И тело мое белое тебе в дар принесла. Возьми меня.
— Не умею я, Таисия...
— А тут уметь не надо. Учителя-старцы здесь тебе ни к чему будут. Они сами уже сию науку позабыли. Не камень класть!.. Деву навзничь надобно уложить, да в жарких объятьях спрятать.
Таисия наконец-то показалась ему на глаза. Ее обнаженное, юное тело, прикрытое лишь длинным рыжим волосом, порывисто подалось к нему. В свете луны, ее зеленые глаза пылали страстью, от каждого произнесенного слова, живот, с маленькой пуговкой пупка, томно вздымался.
— Поцелуй меня здесь, здесь и здесь, — она указала на алые губы, небольшую девичью грудь усыпанную веснушками и провела рукой ниже, по огненному островку волос между стройных ног. — Дальше нам сама Мать-Природа подскажет...
— А если нет? — сопротивлялся Игнатий, словно невеста на выданье, сам не зная чего упрямиться.
— Подскажет. Мне инокиня Прокла говорила, когда я у нее была в услужении. Положи мне руку сюда и сюда и поцелуй. — сказав нежным, воркующим голосом, она указала на грудь и на кудрявый рыжий островок.
Игнат подчинился. Таисия словно речка камень, что стоял рядом с ними, обтекла его тело своим. Подпрыгивая, обхватывая ногами и клоня к земле на валежник, сливаясь с ним в поцелуе.
— Какой он твердый! Ты меня словно копьем в живот тыкаешь.
Она тихо рассмеялась и заставила Игнатия снова встать. Отряхнула его вздыбленную полоть, обтерла своими пышными длинными власами и обхватила губами, отпрянула, слизывая своим теплым влажным языком каплю образовавшейся на ней влаги. Игнатий не ожидал такого разворота событий, но остановить ее у него не было не сил не желания.
— Я залью тебе рот, — простонал он, когда его плоть снова была захвачена ее губами. Теряя силы, стараясь не упасть от наслаждения.
Таисия, выпустила его и посмотрела снизу вверх, лучистым взором зеленых глаз. Ее торчком грудь пышный рыжий волос, текущий по усыпанным веснушками плечам, только еще сильней раззадорили Игнатия.
Видя, что он уже на грани, она подвела его к большому камню. Встала спиной, оперлась на него ладонями, обернулась и повторила:
— Возьми меня. Чресла мои соком изошли.
Думать Игнатий был уже не в состоянии. Словно жеребец трехлеток он вошел в молоденькую рыжую лошадку,
ДЕГРАДИРОВАННЫЙ МЕДОВЫЙ МЕСЯЦ. Часть 2 