вношу последние штрихи в еду, которую приготовил. На столе стояла открытая бутылка Шардоне. Чмокнув меня в губы, она сама налила себе вина. Наш разговор за ужином был немного невнятным, потому что я не мог выкинуть из головы образ того, что описал Макс.
После ужина мы смотрели телевизор. В основном молча. Даже Клодин и заметила изменения в моём поведении, она ничего не сказала. Когда мы, наконец, легли спать, Клодин исчезла в своей гардеробной и вышла в моём любимом фиолетовом плюшевом мишке [8] и пахнущей моими любимыми духами. Она проскользнула в постель, рядом со мной, и сразу же засунула свой язык мне в рот, а её рука обхватила мой вялый член. Погладив его минуту или две, она заявила:
— Хм, похоже, мой маленький друг не хочет играть, мне придется это исправить.
Я, вероятно, был просто параноиком, но её термин «маленький друг» точно не был вдохновляющим для меня. Невольно я задался вопросом, насколько большим был член её любовника, если он у неё действительно был.
Эти мысли стали исчезать, когда язык Клодин начал кружиться вокруг верхней части моего члена. Обильно смочив его слюной, она опустила голову вниз, поглощая весь ствол. Мой «маленький друг» начала отвечать, и когда она медленно вставила кончик пальца в мой анус, все мысли о сопротивлении исчезли. Я помню, как однажды сказал ей, что если бы фелляция [9] была олимпийским видом спорта, её фотография была бы на обратной стороне коробки Wheaties [10].
В ту ночь моя жена была в редкой форме. Прежде чем я успел кончить ей в рот, она села мне на лицо, изо всех сил пытаясь заставить меня достать языком куда-то до её пупка. После пары громких оргазмов Клодин встала на четвереньки и заставила меня трахнуть её сзади. Я ебал её так сильно, что изголовье кровати ударялось о стену, и я подумал, что картина, висевшая на стене над ним, может упасть.
Моя жена никогда не говорит во время секса. Я не имею в виду, что она не шумит. Просто Клодин не из тех женщин, которые выражают свои оргазмы словами. Она никогда не говорит что-то вроде: «Трахни меня сильнее, протарань мою киску, дай мне этот большой член» или какие-нибудь другие слова в этом роде. Её гортанные стоны и хрюканье являются чётким индикатором того, когда она достигает кульминации.
У неё было ещё несколько оргазмов, пока она находилась в этой позе верхом на моём лице. Прежде чем я смог достичь своей кульминации, она перевернула меня на спину и снова начала сосать мой член. Когда я начал кончать, всё её тело задрожало от финального оргазма.
Заснула она быстро, а мне ещё долго мешали провалиться в сон откровения Макса.
***
Я был сам себе начальником, поэтому решил пойти в офис немного позже, на следующее утро. Клодин страстно поцеловала меня, прежде чем прыгнуть в душ, чтобы подготовиться к своей смене. Она пошла в ванную голая, и я не мог не восхищаться её красивой попкой. Я молился, чтобы она не делилась ею с кем-то другим. Я был в более расслабленном настроении, когда спустился вниз, чтобы поставить кофе. Без сомнения, предыдущая ночь страсти помогла немного развеять мою паранойю.
«Может быть, это был просто разовый момент слабости», — подумал я. В конце концов, это было почти месяц назад, когда Макс был у неё в офисе, и как могла женщина, которая признавалась, что любит меня и демонстрировала такую необузданную страсть всего несколько часов назад, иметь любовника на стороне?
«Кроме того, — размышлял я, — когда же у нее бывает время на
Ничего такого 