Мы с Катей с детства любили друг друга. Правда, не сразу это поняли, конечно. С младших классов сидели за одной партой. Вместе дежурили по кабинету, когда подходила очередь: перед уроком приносили мел, мыли тряпку и вытирали ею доску.
Зимой, когда по утрам ещё темно, я всегда ждал Катю на углу её дома, и мы вместе шли в школу. А после уроков, как и полагается, тащил обратно два наших портфеля.
Потом наша мудрая училка рассадила нас, мотивируя это тем, что мы оба отличники и должны подтягивать тех, кому учёба даётся труднее. Из-за этого на некоторое время наша дружба охладела.
Зато позже, когда в восьмом классе новый классный руководитель снова разрешил нам сидеть вместе, та детская привязанность, что давно возникла между нами, вспыхнула с новой силой и была готова перерасти в нечто гораздо более серьёзное, значимость чего мы тогда были не в состоянии даже осмыслить.
Мы стали ещё больше общаться, созванивались после уроков и частенько гуляли по вечерам. Родители смотрели на нас с доброй улыбкой и радовались. А мы были по уши погружены в учёбу и даже по дороге в кино могли болтать о чём-нибудь, с ней связанном. И, вопреки слухам разных злопыхателей, никогда не позволяли себе ничего, что бы выходило за рамки дозволенного двум школьникам.
Она мечтала связать свою жизнь с медициной. А я изо всех готовился стать физиком-ядерщиком. Однако этим замыслам не суждено было осуществиться. Потому что на следующий год первого сентября Катя не пришла в школу.
В самом конце каникул мы с родителями были на море и вернулись лишь накануне вечером. Поэтому я ничего не знал. Катино отсутствие огорчило меня, но я подумал, что она придёт на следующий день.
Однако каменное лицо и немногословность нашей всегда жизнерадостной учительницы заставили меня всерьёз забеспокоиться. Я даже слинял с последнего урока, чтобы поскорее увидеть её.
Вбежав на пятый этаж, я позвонил в хорошо знакомую мне дверь. Сердце выскакивало из груди. От волнения я никак не мог отдышаться. Никто долго не открывал, и я позвонил снова.
Я ещё никогда не видел Катиного отца таким. Всегда спокойный и выдержанный отставной военный лётчик смотрел на меня красными от слёз глазами и долго не мог вымолвить ни слова. В конце концов он нашёл в себе силы коротко и сухо сообщить, что Кати больше нет. Её сбила машина. Неделю назад.
Ком к горлу подступил такой, что и речи не могло быть о том, чтобы задавать какие-то вопросы. Я до сих пор не знаю ни точной даты, ни обстоятельств произошедшего. Мир просто перестал для меня существовать в тот момент.
Не помню, как пришёл домой. Не помню, как учился потом в этой школе, где всё постоянно напоминало о ней. Весь девятый класс я проходил как зомби. Но оставаться там дальше было просто выше моих сил.
В итоге, наплевав на свои профессиональные амбиции, я поступил в военное училище. Мне было всё равно куда – лишь бы уехать подальше от этих домов, улиц, скверов и лавочек, мимо которых мы с Катей любили прогуливаться, держась за руки.
Говорят, время лечит. Чёрта с два оно лечит! Оно только рубцует раны, не давая боли затмевать разум.
Постепенно и мне пришлось научиться жить с этой раной. Строгая дисциплина, спартанские условия жизни и запредельные нагрузки курсанта военно-космических войск тоже сыграли в этом немалую роль.
Справиться с трудностями, а главное – с самим собой мне помог мой старший друг и наставник Серёга.
описалась в маршрутке 
webmaster@3iks.ru