плечам и рукам. Я вздрогнул, почувствовав легкое покалывание возбуждения, пробежавшее по моей коже, как вода, шипящая на горячей поверхности.
О чем думала мама?
Это тоже заводило ее, или она делала это только по необходимости? Как, черт возьми, мать могла желать своего сына, независимо от того, что утверждали подонки на Реддит? (Был ли я сейчас одним из этих подонков?) Имела ли она хоть малейшее представление о том, что ее отчаянная попытка удержать меня подальше от киски Дженны творила с моим разумом? Мои мысли? Мои желания? Мой член?
Черт возьми, но моя мать никак не могла продумать это до конца.
Ни за что на свете.
Будь агрессивен.
Полоска ткани между ее ног втянулась внутрь, когда она выпрямилась, обнажив внутреннюю поверхность бедер до наружных половых губ и каких-то трусиков, которые были на ней под шортами. Стринги? На ней должны были быть стринги. Я не мог видеть ее половых губ, но мое зрение уловило края ее нежных внешних складочек.
Только гребаные края!
Просто дай мне еще на сантиметр, умолял я ее шорты, но потом она выпрямила спину, отошла в сторону и вытерла пыль вокруг телевизора. Я нашел утешение в ее маленькой попке, которая не была плоской и не слишком круглой. У мамы была хорошая попка. Здоровая задница, от которой у меня покалывало в яичках. Мамина задница, от которой пульсировал мой член. Пульсация от мамы, которая могла удивить сына и его друзей своей сексуальностью.
Сколько осталось до возвращения Дженны домой из школы?
Слишком долго.
Я вернулся к наблюдению за мамой, делая все возможное, чтобы отключить свой разум.
Мама закончила с телевизором, повернувшись ко мне боком, когда шла к следующему ряду полок, и я увеличил изображение ее грудей, выпирающих из серой хлопчатобумажной рубашки. Нижние выпуклости были мягкими, в то время как верхние части были наклонными, как трамплин для прыжков на лыжах, заканчиваясь ее толстыми сосками, которые затвердели и превратились в точки длиной в сантиметр.
— Господи, они просто прорежутся прямо сквозь ее рубашку, - подумал я.
Мои яйца запульсировали, и по моему члену пробежала капелька преякулята, которая расширила мой ствол. Мои бедра сами по себе дернулись и выплюнули мой комочек крема, намочив мои боксеры настолько, что я почувствовал влажную липкость на своей головке.
Мамина голова дернулась, как будто она хотела повернуться, чтобы посмотреть на меня, но она так и не повернула голову так далеко. Вместо этого она прошла мимо телевизора и принялась копаться на полках, стоя прямо и наклоняясь, приседая на корточки и выпячивая зад. Иногда она стояла, поджав ноги, а иногда раздвигала их. Она потянулась вверх, обнажая нижнюю часть ягодиц, а один раз потянулась левой рукой назад, чтобы почесать верхнюю часть подколенного сухожилия. Ее изящные пальцы задрали шорты вверх, обнажив солидную четверть ягодицы, загорелую в тон остальному телу, без единого пятнышка или изъяна, портящего ее гладкую, ангельскую кожу.
Еще одна струйка спермы покинула мои яйца, и я сомкнул бедра, прижимая колени друг к другу, когда клубящееся облако чувствительности обвилось вокруг моих бугорков и пощекотало кончик моего члена. Трахни меня, но после этого я собирался сильно кончить.
Вытерев пыль, мама схватила пылесос и хорошенько пропылесосила ковер в гостиной дважды, может быть, трижды, проводя машинкой по одному и тому же месту возвратно-поступательными движениями, от которых подпрыгивали ее маленькие сиськи. Она не смотрела на меня, пока убирала, хотя большую часть времени стояла лицом ко мне. Я наблюдал, ни разу не взглянув в телевизор, как ее соски, покрытые бусинками, притягивали мой взгляд с силой притягивающего луча.
В конце концов, мамина уборка подошла к концу, и когда это
В поезде.. 
webmaster@3iks.ru