Голос Юли доносится будто из загробного мира. Да и сама она в свете луны походит на статую с кладбища.
— Тебе было больно? — осторожно спрашивает её Полина.
— Нет, когда насиловали - уже нет, — отвечает Юля, — А вот когда били, было больно.
— Кто бил?
— Парни, — говорит Юля, почти не двигая ртом, — Твой дядя в том числе. Затащили меня в машину, всё лицо замотали тряпкой, — медленно продолжает она, — так что еле дышать могла. Привезли сюда, били наотмашь по голове, потом ногами в живот. Потом долго насиловали бесчувственное, но ещё живое тело, до крови, а когда надоело, дали монтировкой по шее.
— И что дальше?
— Подохла я, вот что. Мозги из меня вышибли.
— Но ты же живая, — возражает Полина.
— Ты полагаешь? Просто очень похоже.
— Так что, мёртвая?!
— Я же тебе сказала.
— Ты — мёртвая?!
— Тише ты, хватит орать! — громким шёпотом говорит Юля, прижимая ладонь ко рту Полины.
От ладони пахнет свежестью кладбищенской травы, слизняками и чем-то ещё.
— Чего ты орёшь?
Полина умолкает, глядя на растущие за спиной Юли деревья.
— Давно это было? - уточняет Полина.
— Двадцать лет назад. Ты когда-нибудь думала о том, что умрёшь?
— Да.
— А что будет потом?
— Не знаю. Наверное, ничего. Или рай.
— Представь себе, что когда ты умрёшь, тебя будут насиловать.
— Кто?
— Не знаю кто, но непохожие на людей. Твари.
— А ты?
— А я воскресла.
Они молча стоят, на траве возле железной ограды. Небо теперь спокойно и плоско, как воды пруда в безветренный вечер. Повсюду тёмным туманом стоит тишина. Полине представляется странным, что она ещё жива, а не умерла, как всё вокруг. Она отдельными картинами вспоминает свою прошлую жизнь, картины эти немы и покрыты бурым налётом времени, лица людей на них отретушированы до кукольного сходства.
— Юля, — тихо зовёт она.
— Что?
— Ты зомби?
— Я похожа на зомби?
— Нет... Может, ты вампир?
— Я мороженое ем, яблоки люблю, днём гуляю.
— Верно... Значит, ты фея.
— В точку. Ха! Смертельная фея!
Но никто не смеётся над этой шуткой.
— А зачем они это делают? - спрашивает Полина.
— Им от этого приятно. И ещё они любят, чтобы тебе было больно.
Полина вновь вспоминает, как отец её бил, и ей кажется, что ему тоже было приятно. Хотел ли он её изнасиловать? И почему этого не сделал? Не успел? Вспоминает властного дядю Илью, тот труп в доме. Он ли это?
— И что, все мужчины такие? Это у всех так?
— Да.
— И все вокруг об этом знают и молчат?!
— Да.
Полина тихо стоит и медленно погружается в глубину этого кошмара, как ныряльщик с опущенным вниз лицом. Они все хотели только издеваться над ней, только видеть её мучения, а вовсе не желали ей добра. Она была тем котёнком, которого сбрасывали с крыши. Полина снова вспоминает того дядю, похожего на Илью, его влажный язык, отупевшие глаза, тяжёлое дыхание, он был ведь будто пьяный, хотя ничего не пил, это проклятие овладело им, превратило его в животное, он тоже хотел только одного: сделать эту ужасную, непостижимую вещь с Полиной, с её телом, предназначенным вовсе не для него! Хотел пытать её этим садистским, нечеловеческим способом, он хотел её боли и слёз! Если бы сейчас дядя Илья валялся здесь, Полина ударила бы его ногой в лицо, она бы била его до тех пор, пока не расквасила бы ему рожу, потому что та дрянь, которую он хотел сделать с ней, не может быть искуплена даже смертью!
Развлечения в женском туалете. 
webmaster@3iks.ru