понимающе усмехнулся. Убедившись в произведенном эффекте, Сергей продолжил:
- Тяжело вздохнув, дядя Коля сказал: «Ну ладно, пошли лагерь делать», и двинулся к берегу.
Вышли из воды. Только я успел натянуть трусы, как из-за кустов появились девчонки. Купальники они сняли, и тонюсенькие сарафанчики облепили мокрые тела так, что видно стало каждую складочку. У меня, было, опять зашевелился, но тут дядя Коля скомандовал одевать рубашку и штаны. Я, зайдя за палатку, выжался, оделся, и мы с ним пошли в лес, за сушняком.
Пока ходили, Верка с Леркой не только машину разгрузили и кострище оборудовали, но и палатку поставили. Дядя Коля разжег костер, и сестры занялись обедом, а мы пока накачали резиновую лодку.
Пообедали. Несколько осоловевший от еды на жаре, дядя Коля, подстелив на край палатки покрывало, откинул полога и, в одних трусах, завалился немного поспать – голова в палатке, все остальное в тени от нее, на ветерке.
Я, оглянувшись на сидящих на бревнышке возле костра девчонок, скинул рубашку и штаны, в трусах пошел к воде. Верка с Леркой хихикнули вслед, но ничего не сказали. Когда вылезал из воды, мокрые сатиновые трусы облепили мое хозяйство, а эти две так и сидят, перешептываются, глядят, нахалки, куда вовсе не надо бы, чуть только пальцами туда не показывают. Плюнул и вытянулся на песке, закрыв глаза.
Лежу, вроде дремлю, а сам прислушиваюсь – что там на бревнышке, в трех метрах от меня, делается. Некоторое время было тихо, потом слышу: опять чего-то зашушукались, зафыркали. Зовут меня:
- Серега! А Серега! Еще купаться пойдем?
Я от такого предложения вынужден был тут же перевернуться на живот. Буркнул: «Потом!», и слышу: девчонки встали, зашумели кусты, - похоже, пошли переодеваться, - и, через минуту, пробежав мимо меня, бултых в воду!
Поднял голову: на кустах висят, сброшенные, два сарафанчика. Чуть повернул голову, посмотрел прямо: дядя Коля лежит, из-под полуприкрытых век на озеро смотрит, травинку жует, улыбается. Приподнялся чуть и обернулся. Метрах в сорока от берега то ли Верка, то ли Лерка лежит в воде на спине, раскинувшись, наружу только сиськи, нос, ступни и кисти рук торчат, а вторая близняшка вокруг плавает. И так мне к ним захотелось, но куда я поплыву, ведь член стоит так, что и вода не поможет? Опять уткнулся мордой в подложенные руки. Лежу, камешки мелкие перед носом считаю.
Почти, было, успокоился, и тут сзади – легкий шум, потом меня накрывает тень, холодные, мокрые ладошки захватывают подмышки и за пятки, отрывают от земли, перед глазами мелькает поверхность воды, а потом как-то сразу приближается - и... хорошо бы вода расступилась передо мной, аки перед Моисеем!
Совсем неглубоко, но вынырнуть мне не дают, удерживая в четыре руки. Начинаю отбиваться, натыкаюсь на чьи-то руки, ноги, попки, животы, что-то, под тоненькой тряпочкой, шерстлявое, потом мягкое и округлое. Наконец, вырываюсь и, отплевываясь, сажусь в воде. Протираю глаза и вижу две круглые попки, удирающие от меня во всю прыть на глубину.
В пылу борьбы я не только скинул дремоту, но и, кажется, успел забыть о том, что со мной играют вовсе не мальчишки. Во всяком случае, член мой об этом забыл точно, так что я, даже о нем и не вспомнив, издал индейский охотничий вопль и кинулся следом за ускользающей добычей.
Догнал я их быстро. Плыли они, часто оглядываясь и смеясь, совсем рядышком. Ворвавшись, как торпеда, между ними, я высоко выпрыгнул из воды и, возложив руки на черные головы, совершил справедливое возмездие, сам уйдя под воду следом за хулиганками. Естественно, что они тут же вывернулись, - у них-то было
Загубленый мальчишник 