к нам нашего гостя! – лукаво улыбнулась она и накапала на черный треугольник влажных трусиков Тани немного резко пахнущей жидкости из маленькой стеклянной ампулы.
– Этого хватит, чтобы его разбудить, – произнесла неожиданно помрачневшая Кристина, и, поднеся трусики к лицу мужчины, так что промокший треугольник закрыл его рот и нос, повелительно добавила, – А теперь впусти наших влюбленных – они не должны пропустить того, что сейчас произойдет.
Таня поднялась на ноги, поправила свою короткую юбку и подошла к тяжелой дубовой двери. Снаружи нельзя было услышать, что происходит в помещении, поэтому Кора и Стефан немного испугались, когда большая черная дверь внезапно открылась.
– Моя госпожа ожидает вас обоих, – вежливо произнесла Таня и снова закрыла дверь, когда мать и сын рука об руку вошли в комнату.
Глаза Коры и Стефана какое-то время привыкали к рассеянному свету многочисленных свечей, но вскоре они смогли в деталях рассмотреть это странное святилище, окутанное пугающей, но вместе с тем волнующей аурой. В центре комнаты между красной кожаной софой и большим стальным крестом, повернувшись к ним спиной, стояла Кристина. Шедшая впереди Таня попросила их вместе сесть на софу. Взгляды матери и сына скользнули по похожей на песочные часы фигуре Кристины и остановились на распятом на кресте мужчине, который, казалось, только сейчас вышел из состояния транса.
– Взгляни на меня! – раздался голос Кристины, и привязанный вздрогнул, словно перед ним сверкнула молния.
– Где, где я? Что... почему я привязан? Кристина, как... это ты? – неуверенным голосом, с трудом выговаривая слова, начал мужчина, но Кристина резко, словно удар кнутом, оборвала его.
– Тихо!!! Ты будешь говорить, только если я задам вопрос, ясно? – не получив ответа, женщина подала знак стоящей рядом Тане. Та взяла одну из многочисленных свечей, и наклонила над грудью пленника, так что горячий воск начал медленно капать на его правый сосок.
Мужчина громко закричал, когда острая боль пронзила его тело, и его лицо исказила гримаса страдания.
– Ты, наконец, проснешься или ты хочешь еще? – язвительно спросила Кристина. Казалось, что высокая длинноногая женщина в обтягивающем латексном одеянии получала удовольствие от боли, которую испытывала ее жертва, так как ее соски заметно набухли и отвердели.
– Нет, не надо! – дрожащим голосом взмолился покрывшийся испариной мужчина и покорно склонил голову.
– Хорошо. Тогда внимательно послушай меня. Ты будешь говорить, только когда я разрешу, и будешь смотреть туда, куда я прикажу!!! Ясно? – Кристина повторила свое требование более тихим голосом, и ее собеседник молча кивнул.
Кора и Стефан следили за происходящим с нарастающим возбуждением, которое особенно было заметно в тонких латексных штанах юноши, и Кора начала бросать нетерпеливые взгляды в на широкую гладкую софу. Но когда Кристина обернулась к ним, оба застыли как вкопанные, сидя каждый на своем краю, и с радостным ожиданием взглянули на женщину. Она коротко рассмеялась и обратилась к ним:
– Вы наверняка спрашиваете себя, кто это – не так ли? – и, задав этот риторический вопрос, она тотчас же ответила на него. – Это пастор Вернер Фишер, МОЙ ОТЕЦ!
Эти слова еще долго звучали в ушах присутствующих, и Кора первой решилась нарушить тишину.
– Священник? Твой отец? Как это? – спросила она удивленно, и Кристина, скрестив ноги, уселась на широкую софу между матерью и сыном.
– Ты хочешь знать это? Ну, конечно, хочешь. Я расскажу вам – но сперва вы покажете, что вы здесь от меня скрываете! – с этими словами женщина схватила Кору и Стефана между ног и сильно сжала пока еще скрытые под одеждой гениталии обоих любовников.
Дворец удовольствий, или Реабилитация чувств (Полная версия) 