глубоким овалом, открывающим примерно три дюйма декольте. Это был самый низкий вырез, который я когда-либо видел у Колин. Лиф платья был сшит таким образом, чтобы ее груди были прижаты друг к другу, но при этом позволяли им мягко покачиваться, когда она двигалась. Вырез был сделан так, что задняя часть платья была на шесть дюймов ниже ее лопаток.
Было очевидно, что на Колин не было лифчика.
Подол платья был примерно на четыре дюйма выше ее колен и имел шестидюймовый разрез в верхней части левого бедра. Эта щель давала ей свободу передвигаться, не будучи стесненной. На ней была пара прозрачных нейлоновых чулок серебристого цвета с искорками и пара туфель на низком каблуке, которые держались на нескольких крошечных ремешках.
Ее лак для ногтей и губная помада были ярко-темно-красного цвета, оттенок, который наш отец называл "Блудливо-алым". Чулочно-носочные изделия были достаточно прозрачными, чтобы мы могли видеть, что ногти на ногах соответствуют цвету ее губ. В зависимости от того, как на нее падал свет, внешность Колин менялась от просто со вкусом подобранной до в высшей степени эротичной и обратно.
Колин, мама, Шэрон и Ми Лин собрались в другом конце комнаты от нас, комментируя одежду друг друга, в то время как Джимми, Майк и я упивались всей красотой, которая там стояла.
Майк посмотрел на нас с Джимми и прошептал: «Разве это законно - иметь так много красивых женщин в одном месте?»
Джимми ответил своим собственным шепотом: «Джентльмены, я надеюсь, вы захватили свои дубинки, потому что сегодня ночью эти животные попытаются украсть наших женщин».
Затем все четыре женщины повернулись и посмотрели на нас. Это превратило моих братьев и меня в бессвязных идиотов. Образ Колин, мамы, Шэрон и Ми Лин, стоящих и улыбающихся нам, навсегда запечатлелся на сетчатке моей памяти.
Наконец мама сказала: «Майк, окажи мне честь, пожалуйста».
Майк сунул руку во внутренний карман своего пиджака, достал конверт и протянул его Колин.
«С днем рождения, Колин, это от всех нас».
Колин прочитала бумаги, которые вытащила из конверта, и улыбнулась. Она вручила их мне и сказала: «Это здорово, большое вам спасибо, ребята».
Мама и близнецы оплатили уик-энд на двоих в отеле Saint Francis в Сан-Франциско и два предварительных билета на выставку Де Винчи, которая должна была открыться в музее Почетного легиона на той же неделе, - выставку, распроданную уже шесть месяцев назад.
Шэрон улыбалась, когда сказала: «Выходные для двоих, может быть, Меган или Молли захотят поехать с тобой».
Колин только усмехнулась. «Нет, в эти выходные у меня свидание с мужем. Я думаю, что, вероятно, смогу уговорить его пойти со мной.»
Я посмотрел на нее с серьезным выражением лица: «Только если ты пообещаешь быть милой со мной. Иди сюда, я хочу вручить тебе свой подарок.»
Когда Колин встала передо мной, я наклонился и выдвинул ящик крайнего столика. Я достал маленькую коробочку, в подарочной упаковке с большим розовым бантом. Я потратил месяцы на поиски этого подарка и нервничал из-за того, как Колин отреагирует на него. Колин потянула за конец ленты, развязывающей бант, и сняла оберточную бумагу. Она держала маленькую коробочку в руке и улыбнулась мне, прежде чем поднять крышку. Когда она увидела, что было внутри, ее глаза расширились, и она ахнула.
«Боже мой, Бобби, они великолепны».
Колин протянула коробку, чтобы все увидели, что там находится. Внутри лежало ожерелье с подвесками и серьги-подвески в тон. Камни имели каплевидную форму и были самого глубокого темно-красного цвета, который встречается только в чистейших рубинах. Все охали и ахали, а Майк хлопнул меня по спине.
«А ты знаешь, ты не такой безвкусный, как мы думали».
Колхоз встречает двух городских Нимфоманок. Заезд в дом и новые знакомства 