диване в тишине, обнимая и лаская друг друга почти час. Я встал и пошел проверить девочек, чтобы убедиться, что они спят. Мы выпили молоко Санты, съели его печенье, оставив несколько крошек на тарелке, и положили овсянку обратно в коробку, также оставив горку зерен на полу возле миски. Северные олени - очень неряшливые животные, когда они едят.
Мы достали подарки, которые принес Санта, и положили их под елку, а также завернули последние три или четыре подарка, до которых мы еще не добрались. Потом мы начали запирать дом, чтобы самим лечь спать. Наконец мы оказались в гостиной, где горели только маленькие мерцающие огоньки на елке.
Колин стояла на четвереньках перед деревом в ночной рубашке и халате, задранных до бедер. Я был позади нее, между ее раздвинутых ног, мой член был крепко зажат в ее влагалище. Я наклонился над ней и протянул руку, чтобы взять и помассировать ее груди, которые росли последние несколько дней, готовясь к выработке молока.
Из всех случаев, когда мы с Колин занимались любовью, это единственный раз, который я помню и лелею больше всего. Это был не секс, это был не трах, это было занятие любовью во всех смыслах этого слова. Мои поглаживания внутри нее не были быстрыми, не были жесткими, не были неистовыми. Это было медленно и нежно, каждое прикосновение, каждое чувство было выражением нашей любви друг к другу. Было очень мало нашего обычного ворчания и стонов, только тихие вздохи влюбленных. Когда наши оргазмы приходили одновременно, это не было одним из тех ощущений, которые мы способны испытать в грузовом поезде. Это было тихое нежное выражение эмоций, которое далеко не показывало никакого физического удовольствия.
Когда мы закончили, я помог Колин встать, выключил огни на рождественской елке, и мы легли спать. Выключив прикроватную лампу, я посмотрел на часы и увидел 12:27
В 4:30 мы с Колин разбудили девочек, стараясь одеть их как можно быстрее, затем погрузили в машину и поехали в больницу. Ровно в 7:03 утра Колин родила нашего ребенка - прекрасную девочку.
Я написал номер телефона мамы на карточке и вручил ее Меган, когда мы вошли в родильное отделение. Одна из медсестер помогла ей позвонить в Санта-Терезу, чтобы сообщить бабушке новости. К 11:30 жена Майка Шэрон и дочь Патриция отвезли маму в больницу. Джимми и Майк должны были приехать вместе с остальными детьми в тот же день. Колин спала, и мы все пошли посмотреть на малышку через окно детской. Разговаривая с бабушкой и тетей Шарон, Меган и Молли продолжали называть меня папочкой. Мама вопросительно посмотрела на меня, а затем изобразила точно такую же полуулыбку, которую использует Колин, чтобы показать, что она одобряет эту концепцию.
Через несколько минут медсестра сообщила, что Колин проснулась и забирает ребенка к себе. Мы зашли в комнату Колин и обнаружили, что она сидит в кровати, прижимая ребенка к груди. Все столпились вокруг, чтобы взглянуть на этого нового члена нашей семьи. Патриция была слишком мала, чтобы заглянуть поверх больничной койки, поэтому я поднял ее и держал, пока она наклонялась вперед, чтобы посмотреть.
«Малышка прекрасна. Как ее зовут?» - спросила Патриция.
«Ну, мы подумали, что Роза - красивое имя», - ответила Колин.
Затем Меган заговорила.
«Нет. Она родилась на Рождество, так что ее зовут Ноэль.»
Мы с Колин посмотрели друг на друга. Улыбаясь, Колин поцеловала малышку в лоб и сказала: «Девочки, познакомьтесь с вашей новой сестрой, Ноэль Роуз О'Коннер».
Меган и Молли буквально дрожали от возбуждения, их улыбки были настолько широкими, насколько это было возможно. Патриция пристально изучала лицо Ноэль, а
Инкуб 