дать тебе до семи лет барака. Судья сдрейфил, слабоват оказался. Но я в любом случае уничтожила тебя. У тебя ничего нет, ни дома, ни родных, ни друзей, ни близких, ни образования, ничего. Ты просто обычная грязная шлюха...
Я сижу в полной прострации. Нет у меня ребёнка! Он умер! А этот - без инвалидного кресла и костылей! А мой малыш умер! Если бы я рожала не как заключённая, а как обычная женщина, всё могло бы сложиться иначе.
Давно я не чувствовала себя такой разбитой, раздавленной и несчастной. Провести три с половиной года жизни за решёткой из-за того, что превратила молодого мужчину в инвалида, – справедливо. Будучи уверена, что навсегда отняла у него здоровье, возможность самостоятельно передвигаться и полноценно работать, все эти годы в колонии я считала, что заслужила наказание, и изводила себя чувством вины. Мне нельзя было тогда садиться за руль. Я должна была остановиться, как только почувствовала признаки приближающегося обморока. Я не имела права надеяться на «авось» и ехать дальше. Я виновата! Жестоко, но справедливо.
А получить столь суровое наказание из-за липовых справок – невыносимо обидно. Зачем они со мной так поступили? Разве им мало было того, что я с пузом оказалась в колонии? Задумывались ли они, каково беременной на большом сроке по шестнадцать-восемнадцать часов в день сидеть за швейной машинкой или мести двор? А ублажать, похотливых мужиков, быть вещью, рабыней, это как?! Потные руки, слюнявые рты, поганые члены, вонючая сперма... Зачем было запирать меня в колонии на все это время? Предусмотренного законом наказания, по их мнению, было недостаточно?
Я потеряла годы жизни! Так и не вышла замуж, мой ребёнок так и не увидел свет. Я не попрощалась с папой и мамой, не проводила их в последний путь. Ни дня не проработала по специальности, не сделала никакой карьеры. А какие у меня были амбиции! Пропустила выпускной в университете, свадьбы всех моих подруг, рождение и крестины их первенцев.
Да и подруг теперь у меня нет! Кому я нужна с пожизненным клеймом зэчки? Они все счастливые и успешные, а я... неудачница. Глупая и наивная, поверившая, что можно забыть о своём уголовном прошлом и жить обычной жизнью, дышать полной грудью, любить всем сердцем. Увы, это всё для нормальных людей – не испачканных, не заклеймённых, имеющих в этом мире все права. Мне уже никогда не стать такой... Никогда... Какое страшное слово!
Эти люди отняли у меня так много, но им и этого оказалось мало! Они снова нападают на меня, снова пытаются ударить побольнее. А я опять не могу им противостоять.
Я никогда не забуду лицо его матери после суда. Я видела, когда меня выводили из зала. Ты сидела и плакала, а она смотрела с торжеством и улыбалась. Такая фифа роскошная. Я ещё тогда подумала, что она выглядит так, будто нет в её семье никакого горя. А она просто знала, что с её сыном всё не так страшно! Теперь я не испытываю мук совести. Когда его мать на меня орала я готова была на колени перед ней упасть и прощение вымаливать! А потом вдруг сообразила, что он не просто ходит, он бегает, занимается спортом, пусть и не участвует в соревнованиях. А мне дали срок, будто он инвалид до конца жизни! Меня посадили за то, чего нет на самом деле!
Я прихожу в себя. Его мать ушла. Он смотрит на меня, а затем приказывает.
— Раздевайся.
— Что?
— Раздевайся, трахать тебя буду. Васек с Петром попробовали тебя, Я тоже хочу. Уж очень они тебя нахваливали...
Дорога на базу 