жила с нами, тем комфортнее становилось. Стало так уютно, что, подобно лягушке в кастрюле с кипящей водой, я не заметил, как что-то между нами изменилось.
Наши случайные утренние пробежки стали ежедневными. Она дразнила меня, когда бежала впереди, и я изо всех сил старался не отставать. И именно на этих пробежках я впервые осознал проблему её проживания с нами, которой раньше у меня не было: она была привлекательна, и прошло немалое время с тех пор, как я был с женщиной.
Есть некоторые молодые женщины, которые не знают, какой эффект оказывает их красота на окружающих их мужчин; есть другие, которые точно знают этот эффект и используют его в своих интересах на каждом шагу. Как профессор, я сталкивался и с тем, и с другим, и раньше у меня были неприятные стычки с неуспевающими студентками последнего сорта. Луиза, однако, была из тех, кто знал, насколько она красива, и предпочитала вообще не торговать этим. В любом случае не больше, чем минимальные требования общественной жизни.
Но когда она была дома с нами, и особенно когда я бегал с ней, всё это не имело значения. Она была в облегающих шортах из лайкры и спортивном лифчике, иногда дополняемом футболкой. Когда она бежала передо мной, её красивые изгибы соблазняли меня, дразня так же сильно, как и её слова.
Луиза уговаривала меня заботиться о своём здоровье, но её тело пробудило голод, который в значительной степени дремал после смерти Сью. Когда у меня было время после наших пробежек, я заботился о своих потребностях, как подросток в душе; я должен был, иначе думал бы о ней весь день. Когда не было времени, я вместо этого принимал холодный душ, но этого было недостаточно.
Я говорю как грязный старик, я знаю. Но ни одна из моих студенток никогда не оказывала на меня такого воздействия. Мы со Сью даже пару раз пробовали небольшую ролевую игру, где она была ученицей, которой отчаянно нужно было изменить свою оценку, и она была готова на всё, чтобы это произошло. Мне это казалось скорее глупым, чем сексуальным. На моих занятиях даже самые красивые девушки не вызывали у меня в голове тревожных звоночков типа "смотри, но не прикасайся", и давно не вызывали, с тех пор, как в двадцать с небольшим я стал ассистентом преподавателя.
Но с Луизой у меня была эмоциональная связь. Она уже была в моей жизни, и мы становились ближе с каждым днём. Были времена, когда мы мыли посуду, и она проверяла меня бёдрами или скользила позади или передо мной, и мне нужно было сосредоточиться на своей задаче, чтобы предотвратить растущую эрекцию. Когда она гуляла с друзьями, со мной всё было в порядке. Когда она ходила на свидания, я поймал себя на том, что начинаю немного ревновать. Позже, пытаясь что-то сделать с этим всплеском моего либидо, я ходил на свои первые свидания после смерти Сью. Каждый раз, когда я уходил, мне казалось, что я вижу намёк на печаль в глазах Луизы.
В глазах Луизы. Когда мы впервые встретились, я увидел так много от Джулии в этих глазах и в этой улыбке. Когда я смотрел на неё, с течением времени это становилось похоже на ту оптическую иллюзию, на старуху или молодую леди. Я смотрю на неё первый раз и вижу тень моей первой любви. Тогда я смотрю снова и вижу красивую молодую женщину, которая так часто занимает мои мысли в настоящем.
Это было несправедливо по отношению к ней. К нам. Я знал, что это было иррационально, но моя
Я и моё тело ? новое испытание. Часть 4. 