раз десять пожалел о том, что вообще затеял всё это и раз одиннадцать порадовался, что решился заговорить с женой о своей мании. Когда, наконец-то, раздался звонок в дверь, он вдруг ощутил слабость в ногах, во рту пересохло, сердце бешено заколотилось в груди. Он с чувством обречённости пошёл в прихожую.
Даша вошла, разрумянившаяся с холода, улыбаясь чуть смущённо и заметно стараясь не встречаться с ним взглядом. Нет, она пару очень коротко глянула, но сразу же отвела взгляд сразу в сторону. А он, напротив, с жадным интересом глядел на неё. И ему стоило большого усилия не спросить её сразу о свидании. Вместо этого он, как ему показалось, обычным тоном, хоть на самом деле голос его дрожал, спросил:
— Ты замёрзла, маленькая? Чай или кофе? Или вино, может? Глинтвейн хочешь?
— О, нет! – с коротким смешком ответила она, - Во мне литр кофе. Хочу скорее раздеться. Это новое бельё не слишком удобно. Хочешь мне помочь?
— Конечно, - его голос сорвался, он недоумённо взглянул на свои руки, заметив тремор, попытался унять дрожь в пальцах, стиснул кулаки, - пойдём, Дашенька.
В спальне он расстегнул её блузку, про себя ругая всё ещё дрожащие пальцы, потянул шуршащую ткань, жена помогла, двигая плечами, а он каким-то новым взглядом взглянул на её груди, будто бриллианты огранённые кружевным лифчиком, затем расстёгнул юбку и потянул её вверх. Ему так хотелось увидеть какую-то деталь, безошибочно подсказывающую, что у неё всё-таки была близость с мужчиной. Но до тех пор, пока пояс юбки не поднялся до её плеч и пока не показались бёдра, никаких признаков свершившегося акта не было.
Дыхание у него перехватило, когда юбка оказалась выше пояса. Трусиков на ней не было. Был трогательно нежный, выбритый им самим несколько часов назад лобок, голый, манящий.
Он поднял глаза и наткнулся на её выжидательный взгляд. Секундное замешательство, пока он соображал, что делать, как реагировать и вдруг он понял, что сейчас, в этот самый миг, когда он ещё не знает ничего о том, что было между нею и её новым мужчиной на свидании, не знает ничего о том, насколько далеко оно зашло, от его реакции зависит, будет ли продолжение. Ни слова не было произнесено ни ею, ни им.
Он опустился на колени, секунду глядел на нежный треугольник и с трепетом приник к нему губами. Услышав её тихий смех, он попытался взглянуть на неё снизу вверх, не отстраняясь от тёплой плоти. Не получилось. Он сильней прижался губами к лобку и потом чуть отстранился, чтобы всё же увидеть её реакцию
Она с усмешкой, но ласковой, не обидной, глядела сверху вниз, поманила его пальцем. Он послушно встал. На каблуках она оказалась глаза в глаза с ним. Она ласково и невесомо поцеловала его в краешек губ и сказала:
— Теперь я тебе верю. Верю, что не буду тебе неприятна после всего. Я приду к нему в гости послезавтра. А трусики, кстати, я сняла перед нашей дверью. Проверила тебя.
Он часто закивав, заискивающе глядя ей в глаза, внутренне замирая, спросил:
— Опасалась, что побрезгую?
— Да. Очень.
— А у вас что-то было?
— Ещё нет, - она хихикнула, - главного не было. Но кто знает, что её ждёт послезавтра?
— Её? – непонимающе повторил он.
— Её, - подтвердила она, указывая глазами вниз, - в ней были пока только чужие пальцы. И знаешь, ей понравилось.
Когда через несколько минут она лежала на постели, расставив ноги в чулках, а он только устроился удобно между ними, с жадным вниманием разглядывал её промежность, с радостью видя влажные признаки ожидания
Как я стал Лидкой-2 