Витёк засек, как бабка жмется ко мне и обломал на самом интересном.
Хотя отец был прав. Я сам хотел есть. А баба Нина, считай, плотно сидела у нас на крючке. И вечером, после ужина, мы её выебем вдвоём. В этом не было сомнений.
— Мне не наливай, Витя. Я выпила с вами утром в честь вашего приезда. И на этом всё. У меня давление подскочило. Пришлось таблетки принимать. - едва отец хотел разлить самогон по стопкам, как его мать накрыла свою рюмку ладошкой.
Мы с отцом переглянулись. Это обстоятельство рушило все наши планы на вечер. Ведь если бабку не удастся подпоить. То как её, трезвую, склонять на секс?
— Вечером я с вами за компанию выпью. Жара спадёт, и мне можно будет принять сто грамм. Но при условии, если вы рыбы наловите в пруду. Под жареных в сметане карасей не грех и стопочку пропустить. - неожиданно утешила нас баба Нина, но поставила условие - поймать рыбу.
— Да без проблем, мам. Будут тебе караси на ужин. Бредень в сарае цел. И мы с Костей сходим на пруд и наловим рыбы, если она там есть, конечно. - услышав от матери подобное условие, Витёк тут же повеселел и, разлив самогонки по рюмкам мне и себе.
Выпил и принялся черпать ложкой. Ароматную с окрошку вареной телятиной, хреном и густо заправленной сметаной.
Я выпил вслед за папашей и, как и он, стал закусывать самогон окрошкой. Вкуснее которой в жизни не ел. Мать редко когда ее готовила. А если делала, то бурду с лимонной кислотой вместо кваса. И вареной колбасой.
А окрошка у бабы Нины была из настоящего ржаного белого кваса с домашними яйцами, огурчиками со своего огорода. Вареной телятиной, укропом и зелёным луком. Вместо майонеза заправленная жирной и вкусной сметаной.
— Ешь, Ешь, внучек. Ты молодой, тебе расти нужно. Но не налегай сильно на квас. А то второе не полезет. - слащавым голосом говорила мне бабка, сидя рядом со мной и смотря, как я ем.
Сама баба Нина обедала вместе с нами. Но ела мало, так, черпала ложкой окрошку из тарелки скорее всего за кампанию для вида. Пожилую мать моего отца больше волновал бугор у меня в трико. Она то и дело бросала на него косяки. А член у меня не падал. Потому что я видел её ляжки.
Бабка сидела на стуле напротив меня, и я мог наблюдать всё, что было видно у нее под халатом. Конечно, трусы я не видел. Но голые бабкины коленки и часть белых нежных ляжек мне все же было видно.
— А теперь пришел черед второму блюду. Квас - это вода. А вам, мужикам, мясо необходимо. - баба Нина встала со стула и, сходив на кухню, вернулась из неё с тарелкой, на которой лежала запечённая утка.
Она была большой и покрыта румяной корочкой.
— Селезня перед вашим приездом зарубила. Думала на рынок снести, продать. Мне одной его не под силу съесть. Да и жирное врачи запретили употреблять. Но вы вовремя приехали. И я его в духовке запекла, пока ты с сыном дрова колол. Витя. - произнесла баба Нина, прежде всего обращаясь к моему отцу.
Но взгляд наглых карих глаз бывшей заведующей магазина был направлен на меня. И ее взгляд словно говорил мне.
" Вот видишь, внучок. Мне для тебя ничего не жалко. Еби меня как следует, милок. И будешь как сыр в масле кататься"
Говорил бабкин взгляд, направленный на меня. А я, уплетая жирную и вкусную утятину за обе щеки, удивлялся небывалой щедрости матери
Сладкие супруги 