старались очаровать ее, улыбались, говорили ей, как им не хватает Шона моего отца, и как друзья они всегда будут рядом, чтобы помочь ей.
Она сначала выслушала их, а потом сказала им, что они друзья Шона, а не ее, и напомнила им, что Шона больше нет. Затем она сказала им, что на следующей неделе навсегда уезжает из этого дома.
Джейсон повернулся ко мне и спросил, почему мы уезжаем, добавив, что он будет помогать нам во всем. Он подошел к маме и, положив руку ей на плечо, сказал, что ей не нужно уезжать, что они придут ей на помощь как только она попросит. Он достал немного денег и сказал ей, что поскольку она жена его лучшего друга, его долг - помочь ей, поэтому она должна оставить деньги себе и остаться здесь жить навсегда.
Мэтт, который думал, что Джейсон получает над ним преимущество, тоже достал деньги из бумажника и сказал ей, чтобы она оставила деньги себе и считала это помощью от одного друга другому. Затем он подошел к ней ближе и, коснувшись голубого ожерелья, которое она всегда носила, поднял его из-под лифчика на переднюю часть рубашки, что было попыткой напомнить ей о том, как он играл с ее телом, когда папа преподнес ее в качестве подарка на день рождения.
Мама взяла ожерелье из его рук, отошла от него и сказала им, что она тронута их заботой и щедростью и рада, что они стали ее друзьями, но ей нужно время, чтобы оплакать смерть Шона и смириться с одиночеством.
Когда она это сказала, Джейсон и Мэтт кивнули в знак согласия. Они сказали, что понимают потерю и горе, которое причинила ей смерть Шона, и сказали, чтобы она не стеснялась звонить им, если ей что-нибудь понадобится.
Она, в свою очередь, широко улыбнулась и сказала, что с удовольствием поужинает с ними как-нибудь в ближайшее время, а затем, чтобы убедиться, что они ее поняли, слегка обняла каждого из них и пообещала скоро встретиться. Очевидно, ее обаяние подействовало на них, потому что оба вышли из дома довольные и улыбающиеся.
Как только они вышли из дома, она положила руки мне на плечи, приблизила голову к моему лицу и, громко смеясь, сказала: "Тупые американские идиоты".
Остаток дня прошел в сборах, планировании и размышлениях о завтрашней поездке.
Утром я встал рано, приготовил завтрак и принес его маме, которая все еще спала в моей кровати в старом голубом топе без лифчика и розовых трусиках. Она была тронута этим поступком и сказала мне, что это был первый раз, когда кто-то подавал ей завтрак в постель.
"Не думай, что это будет ежедневно", - сказал я, целуя ее в щеки.
Услышав это, она надула свои красные губы в насмешку.
Мы быстро закончили завтрак и начали готовиться к предстоящему долгому путешествию. Я принимал душ, когда она вошла в ванную и, пописав, начала чистить зубы, а затем сняла топик и трусики и вошла под горячую воду душа, как только я вышел из душа освобождая ей место.
Мы оба переоделись в футболки и джинсы и, таща сумки на спине, начали долгую поездку до города, откуда мы сели на автобус до Фарго.
Мы сняли комнату в одном из обветшалых отелей города и начали искать постоянное жилье и работу для мамы, но найти и то, и другое оказалось непросто. Мы начали искать повсюду и встречаться с каждым, кто шел нам навстречу, но поскольку мама почти не знала английского, перспективы найти работу были туманными.
Наконец, на третий день мы встретили женщину, которая держала бутик и искала портниху, которая
Я и тетя Катена 
webmaster@3iks.ru