– Я останусь на Неделю, и все еще буду здесь, когда ты вернешься сегодня вечером, обещаю.
Эли повернула ко мне свое залитое слезами лицо.
– Я без тебя не пойду, я наконец-то тебя вернула, и ни за что не пойду одна. Если ты беспокоишься о Джейми, то его там не будет. Джамал отобрал приглашение, и его исключили из списка гостей.
Я молча сидел, а Эли прошептала:
– Пожалуйста, Бен.
– Мы можем уйти, когда я скажу?
Она кивнула в знак согласия:
– Как только ты захочешь уехать.
Я поставил машину на свободное место, и мы оба вышли. У открытых дверей лифта стояли Сэнди, Джамал и еще несколько человек. Сэнди держала мой пиджак и галстук-бабочку. Ворота безопасности открылись, и в гараж въехал лимузин.
Я был настолько сосредоточен на ситуации, что не заметил, насколько прекрасно выглядит Эли. Платье было черным, это проще простого. Лиф был скроен как вторая кожа, сзади – глубокий V-образный вырез, как и спереди между грудями. Юбка похожа на китайский стиль, расходясь по бедру до самого верха ноги. На ней не было лифчика, и можно было лишь догадываться, есть ли на ней трусики, так как не было видно ни одной складочки.
Девушка, стоявшая рядом с Сэнди, ловко поправила макияж Эли. Сэнди пыталась завязать галстук-бабочку на моей шее. Сделать это было нелегко, поскольку я изо всех сил пытался снова надеть смокинг.
***
Когда мы выезжали из гаража, я впервые ощутил истинный вкус популярности Эли: немногочисленные фотографы, работавшие ранее, были усилены, и на тротуар высыпала толпа. Вспышки фотокамер ослепляли даже через тонированные стекла лимузина. Во время поездки в отель, где будет проходить прием, я молчал, погрузившись в свои мысли. Долгое время мне удавалось скрываться за горизонтом. Мое альтер-эго было скрытным писателем, а настоящая жизнь оставалась в стороне от посторонних глаз. Похоже, все должно было измениться, и последствия были вне моего контроля. Прессе не потребуется много времени, чтобы установить неизбежную связь между Эли, мной и книгой.
Когда мы отстранились, Эли ободряюще сжала мою руку.
– Боюсь, это уже не Канзас, милый, – пробормотала она.
– Значит, не надо щелкать каблуками, чтобы вернуться домой?
Она засмеялась и наклонилась, чтобы поцеловать меня.
– Нет, просто помни, когда мы приедем, все что ты станешь делать, будет под пристальным взглядом прессы. Повсюду будут камеры и микрофоны. Я скажу тебе, где можно говорить безопасно.
Лимузин остановился у входа в бальный зал отеля, вспышки и свет камер превратились в какофонию яркого света. Я двинулся, чтобы открть дверь, но Эли положила свою руку на мою, чтобы остановить.
– Ты должен подождать, пока ее откроет Джамал, – сказала она мне. – Пусть первой идет Сэнди.
Дверь открылась, и приглушенные голоса перешли в рокот выкрикиваемых вопросов и просьб. Вышла Сэнди и встала рядом с Джамалом, заслоняя интерьер от взгляда камер.
– Следующий – ты, – напомнила мне Эли.
Я вышел и тут же был наполовину ослеплен и дезориентирован шумом, светом и вспышками камер.
– Помоги Эли, – уголком рта прошипела Сэнди.
Я протянул руку Эли, и она грациозно выскользнула из машины, только я смог увидеть ее длинную ногу в разрезе платья, что также ответило на мой вопрос, было ли платье единственным, что было на ней надето.
Эли взяла меня под руку, и мы пошли по красной дорожке, только та была королевского синего цвета. С обеих сторон ее ограничивал невысокий барьер, за которым стояли представители прессы и общественности. Моя выходка привела к тому, что мы оказались одними из последних. Очевидно, не существует такого понятия, как модное опоздание на такие мероприятия. Плюсом нашего позднего прибытия было
Соседка насоветовала 