чем-то подобным? — Пальцы Харухи, замершие было на шаге от заветного межеумка, потеребили тем временем рельеф моих брюк, что я ощутил благодаря натянутой ткани даже чересчур хорошо. — Да, Кён?..
— Д-да.
Ещё одно предельно простое признание, краткое и убогое. Колени мои всё-таки сжались.
— Ох, да-а-а... — почти простонал я.
Харухи наклонила чуть голову, рассматривая меня с добродушной иронией. Свободная её рука взлетела к столу, палец её коснулся многострадальной указательной клавиши.
— В чём-то я тебя понимаю. — Ресницы её слабо дрогнули, а на экране возникла неповторимейшая Асахина-сан в полупрозрачном тёмном сверхкратком халатике, эротически прилегающем к самым потаённым её местам. — Скажи, а тебе самому... нравится... заниматься чем-либо при просмотре этой и других фотографий? Или ты просто так смотришь?
Кончики её пальцев её щекотнули меня вновь под столом, невинным вроде бы образом, но вновь натянув подозрительно материю брюк рядом с сакраментальнейшим местом.
— Ммм.
Рука её выпорхнула из-под моего стола, отчего колени мои прижались друг к другу на мгновенье сильнее.
— Покажи мне, Кён. — Снова клавиша «вправо», снова перелистывание снимка. — Открой мне, чем ты при этом занят.
Асахина-сан в пляжном алом костюме, тоненькие трусики и миниатюрные чашечки топика. Рука, вскидывающаяся со смущённым задором в неуверенном жесте отдания чести.
— П о к а ж и. Если... если стесняешься сказать вслух.
Раздвинутые коленки, стоящая на них застенчивая прекрасная Микуру, умоляюще глядящая опять в камеру. Её ротик, жалобно приоткрытый, её блестящие нежные алые губки.
Я беззвучно застонал.
— Правильно, кун-колокольня.
Только сейчас я вдруг понял, что ладонь моя нырнула под стол, явно стремясь занять освобождённое Судзумией место. Закусил губу, пытаясь остановить себя, но Харухи между тем опять поменяла на экране изображение.
Асахина Микуру в полупрозрачном купальном костюме, облегающем тело и позволяющем просвечивать соскам. Приложившая в шутливом упрёке ладонь к виску, глядя на меня с полуиронией, как её старшее альтер эго?
— Не останавливайся.
Как приторно сладок голос этой воплощённой занозы. Я вновь застонал беззвучно, видя уголком глаза, как Харухи встала и отошла зачем-то от парты. Мне было всё равно, я не мог себя больше сдерживать, тем более что Судзумия включила режим автоматического перелистывания?
Микуру, прижавшая, хотя и со слегка смущённым видом, ладонь к топику.
Микуру, сжавшая туго бёдра и зажавшая между них свою правую руку.
О нет!..
Один из первейших, если не самый первый снимок божественной Асахины-сан, от вида которого рот мой сам собой приоткрылся, а пальцы яростно заходили ходуном под столом. Трогательная невинно-юная леди в белейшем белье, с неловкостью, надеждой и шоком смотрящая в объектив.
— Мммммммм... ах!.. — выдохнул я, кажется, просунув бессознательно под резинку брюк всю свою руку. — О да... Ас-сахина-сан!!.
Пальцы мои захлюпали, наслаждение стало безумным, пронизывая белым заревом мозг и глаза нисколько не в меньшей степени, чем пятерню и пах. Я застонал, чувствуя, что ни разу, никак, никогда ещё прежде не приближался к чему-либо схожему, хотя фотоснимки Асахины Микуру ввергали меня в нирвану неоднократно.
Пальцы мои вновь конвульсивно сжались, потом — одновременно с исторжением моими лёгкими новой порции воздуха — сжались ещё раз.
Щёку вдруг ни с сего вдруг ожгло адским пламенем, чувство огня было на этот раз уже неподдельно физическим, пронзающим болью.
Левую — а затем правую.
— Грязный изврат! — воскликнула Харухи с явно наигранным гневом, я, ничего уже толком не понимая, выдернул полурефлекторно из штанов руку. — Вот это увидит Микурочка!
Я жалко моргнул, пытаясь вернуть себе ясность мышления, пах мой заливало раскалённым свинцом от отчаянной тяги продолжить, колени мои дрожали, норовя то сдвинуться, то раздвинуться. Мне в глаза бросился серебристый мобильник в правой ладони Судзумии.
Алёнка 
webmaster@3iks.ru