стол, бесцеремонно оттеснив меня от компьютера и даже помешав сделать ключевое движение мышью. — Ну-ка, что это тут у тебя? Ого...
Личико её становилось всё более и более насупленным по мере просмотра снимков, по моему же лицу явно растекался всё сильней и сильнее румянец. Я опустился безвольно на соседний стул поодаль, не имея ни малейшего представления, что она скажет.
Харухи непредсказуема.
Может, просто выплюнет равнодушно «Ну ты и извращенец», с фырканьем закроет снимки и никогда больше не упомянет об этом? Хотя думать об этом было неимоверно позорно, на миг мне захотелось, чтобы всё завершилось так просто.
— То есть ты не удалил эти кадры, — констатировала сквозь зубы Судзумия, хмуро созерцая один из них, представлявший собой торжество мягкой эротики. — Так, получается?
Она посмотрела на меня, лицо её выражало смесь негодования и странной настойчивости, кулачки её слабо сжались и тут же разжались.
— Эй, я к тебе обращаюсь, — нахмурилась ещё сильней Харухи. — Что эти фото делают здесь до сих пор? Или тебе так нравится любоваться знойными формами нашей Микуру-тян?
Я сглотнул слюну. Ох, отстала бы она от меня по-хорошему.
— «Отстать»? — Словно не веря ушам и желая расслышать чётче, Судзумия выпрямилась и сделала шаг ко мне. — Быть может, мне тогда стоит поведать об этих снимках собственно самой Асахине? Или же Юки Нагато, кто знает, быть может, ты и на нас с ней постоянно наяриваешь?
Холод пронёсся по моей спине изморозью, мне представилось, как кумир моих грёз узнаёт об этих мечтах не понарошку, а въяве. Ожило в памяти её полузаплаканное личико с одного кадра, следом представился отчего-то сосредоточенно-бесстрастный лик Юки с оттенком едва заметной то ли тревоги, то ли укора.
— Н-н... не надо. — Язык слушался с трудом.
— Так ты будешь отвечать на мой вопрос или нет? — Харухи сердито облокотилась на ту самую парту, за которой я в данный момент сидел.
Спокойно. Надо овладеть собой и не наговорить гадостей.
— Да.
Лицо моё искривилось. Придётся сделать усилие над собой и выдавить наружу хоть что-нибудь, чтобы утихомирить эту сорвавшуюся с цепи психопатку.
— Мне нравится любоваться формами Микуру-тян. — Удивительно, как легко удалось произнести это словно бы даже с выражением великосветской скуки, хотя румянец всё равно наверняка меня выдал. — Хочешь ещё что-либо узнать? Вникнуть в графические детали моих эрогенных фантазий?
Зря я это спросил.
Харухи неожиданно улыбнулась, подперев голову руками, просияла так, будто бригада SOS официально получила статус главного кружка Японии. Глаза её миндально блеснули.
— Скажи, а... о чём именно ты фантазируешь, рассматривая эти снимки? Что представляешь себе, разглядывая нашу Микурочку? Признайся, Кён.
Ладони её переплелись под подбородком, она созерцала меня словно бы слегка затуманенным взором, как какое-то невиданное видение.
Я ощутил отчего-то слабую пульсацию крови чуть ниже пояса — отголосок столь грубо ей прерванного недавно занятия? — и вспышку гнева.
— Скачай лучше какую-нибудь хентайную мангу, если тебе не хватает в жизни извратов. Мои... грёзы совершенно обыденны и не содержат изысков.
Каюсь, вторую фразу я добавил в испуге, чтобы хоть чуть-чуть смягчить эффект первой. Мне всё-таки было страшно её чересчур злить.
Ресницы Харухи лишь еле заметно вздрогнули, а в глазах её тускло засветилось что-то лукавое.
— Эх, Кён, Кён, — покачала она головой, печально вздохнув. — Сразу видно, что ты не читал Карнеги. Знаешь, как действует механизм завоёвывания друзей и оказывания влияния на людей? Человек есть то, что о нём думают. Ты не поверяешь мне свои тайны — значит, ты мне не доверяешь. Ты мне не доверяешь — значит, я делаю вывод, что недостойна доверия. Я
эротические фантазии 
webmaster@3iks.ru