В общем, девчонки единодушны – отругать, можно даже наказать. Но сохранить все в тайне. Никому не рассказывать. «А если он, еще хотя бы разочек, мы его тогда!...»
Стоит ли говорить, какой камень у меня с души свалился...
Поклявшись еще раз хранить все в тайне (ох уж эти девичьи тайны!), отправляемся спать. Ну, а я на воспитательную беседу.
Ё-мое! Кажись, все ж перегнула палку. Парень растоптан, убит. Сидит в одних трусах на койке, боится поднять глаза. И плачет? Плачет...
Мне не ругать, жалеть его хочется. Тем более остыла уже...
Ну что он мог сказать в свое оправдание? Нет, я его еще немного постращала для начала, что б не расслаблялся. И потихоньку озвучиваю наше решение как свое собственное. Что поговорю с девочками, если он обещает себя хорошо вести. Уговорю не сдавать его ни милиции, ни родителям, ни даже своим же пацанам.
А он чет совсем раскис.
Эко пробрало его. Рыдает, что твой теля. Хорошо не в голос
— Ну, все, все – пересаживаюсь к нему на кровать. Обнимаю трясущиеся плечи, глажу по спине, а затем и вовсе прижимаю к себе двумя руками. Только сейчас обратив внимание, что и так не длинная ночнушка, обернув круглую попу едва прикрывает бедра. Да и сисяндры просвечивают сквозь ткань, почти их не закрывающую. Он и лежит почти на них. Это у девочек в палате темно было. В своей комнате настольную лампу-ночник включить я тогда успела.
Сквозь рыдания можно разобрать, что больше никогда. И вообще он думал, что им приятно. И вы такая хорошая, как моя мама. И, и, и...
Постепенно успокаивается, поднимает зареванное лицо, смотрит своими красными опухшими глазами и.. . Не знаю...
Как наваждение...
Я реально почувствовала себя такой повидавшей все в жизни... Взрослой учительницей или на самом деле мамой, что ли? Мне хочется дать ему ту любовь, то спокойствие, которого он так ищет. Мне хочется его поцеловать. Он и сам тянется ко мне. И я целую его...
Нет, не тем ужасным растиражированным поцелуем!
Просто слегка касаюсь его губами. И он тоже. Я чувствую его горячее дыхание. Чувствую его запах. Такую мягкую кожу лица. Мне хочется провести рукой по щеке, зарывшись пятерней в волосах. Он пропускает одну руку мне за спину, не отрывая от меня своего лица. Чуть приоткрываю губы ему навстречу. И еще немного и еще. Еще и еще.
Я тоже хочу любви. Мне кажется, что это именно она. Наконец-то именно она!
На столе стоит старая лампа, которая почти не дает света. Но даже ее кажется уже много, когда я, решившись, снова открываю глаза.
— Забирайся в постель. Поспишь сегодня здесь, со мной. Я сейчас. Не лезь больше к девочкам.
Выхожу осторожно из комнаты. Вначале в девчачью спальню. Пробую зайти – заперто. Хорошо. Прислушиваюсь – тихо. К мальчикам – все спят. Сворачиваю одеяло горбом на Вениной кровати. Конспираторша...
Возвращаюсь к себе, запираю дверь, выключаю лампу и ни слова не говоря, забираюсь под одеяло прямо на него сверху. Целую, чувствуя как напряженные сосочки груди приятно сквозь тонкую ткань, касаются его согревшегося тела. Как постепенно ночнушка под его руками собирается все выше вверх, оголяя бедра. И попу. И спину. Давно сама пытаюсь нащупать свои жаждущим лоном то, чего так долго хотела. Он без слов понимает меня, вытягивает вниз руки и приспускает трусы. Вот оно! Дааа... Опускаясь на выдохе – так сладко! Еще и еще:
Группой в попку 
webmaster@3iks.ru