— Это была ошибка, - прошептала я дрожащим голосом. - Это была огромная гребаная ошибка. Этого не должно было случиться. Но я должна его спасти. Мне больше не к кому обратиться. Пожалуйста...
— Заткнись, Джуно, - резко сказал Канзас, бросив на меня такой мрачный взгляд, что я почувствовала, как дрожь пробрала меня до глубины души. - Я должна услышать это от своего мужа.
— Я - отец Тео, - тихо сказал Букер. - Прости, но он мой, и я не позволю ему умереть из-за того, что я облажался.
— Как... как давно? - спросила Канзас, по ее щеке скатилась одна слезинка.
— Много лет назад, - сказала я.
— Я сказала, заткнись, Джуно! - закричал Канзас. - Просто заткнись, блядь!
— Это началось, когда ты была беременна Кейдом, - сказал Букер, не в силах смотреть на нее, его глаза были влажными. - И продолжалось до... пока Кейду не исполнилось три месяца.
— Ты - ублюдок, - прошипела Канзас, подойдя к нему. Она подошла к Букеру и врезала ему по лицу. - Ты - абсолютный гребаный ублюдок!
У меня голова шла кругом. Это был спор, который мог затянуться на дни, недели. А у меня не было и двенадцати часов. Никогда в жизни я не чувствовала такой безнадежности и отчаяния, как в тот момент.
— Пожалуйста, - умоляла я, в голове мелькали широко раскрытые карие глаза Тео, беспомощные и испуганные. - Пожалуйста...
Глаза Канзас метнулись ко мне.
— И ты, - агрессивно сказала она, - ты - абсолютная гребаная дрянь. Все эти годы ты притворялась моей подругой. Я была рядом с тобой. Я доверяла тебе. Я любила тебя. А ты... как ты могла так со мной поступить?
Я заплакала.
— Канзас, мой сын... пожалуйста. Я облажалась, и никогда не прощу себя, я буду страдать до конца жизни, но, пожалуйста, не наказывай моего сына из-за моих ошибок.
Она смотрела на меня, по ее лицу текли слезы. Если бы я не переживала, что мой сын столько раз чуть не умер в своей юной жизни, это было бы самой болезненной вещью, свидетелем которой я когда-либо была. Выражение ее лица, двадцать пять лет дружбы, сестринства, все разрушилось из-за того, что мы полюбили одного и того же мужчину... все из-за того, что мы не смогли противостоять ему, противостоять тоске в наших костях. Все потому, что я была ужасным, ужасным человеком, поддавшись желаниям своего тела, когда должна была беречь свое сердце, мое бедное, сломанное, разбитое, гребаное сердце.
— Канзас, - сказал Букер, - мы должны что-нибудь сделать. Он мой... он мой сын.
— Только потому, что я люблю Тео и потому, что он не сделал ничего, чтобы заслужить вас двоих в качестве родителей, я позволю вам опустошить наши сбережения и ликвидировать все наши активы. Я поставлю под угрозу будущее моего сына ради вашего, - жестко сказала она, ее глаза налились красной кровью. От печали, от гнева.
— Но при одном условии, - добавила она, глядя прямо на меня.
— Все что угодно, - всхлипывала я. - Все что угодно.
— Я хочу, чтобы ты исчезла из моей жизни. Я больше никогда не хочу тебя видеть. Не звони мне, не пиши СМС, письма, не навещай... ничего. Я хочу, чтобы ты... - Она сделала паузу, глубоко вдохнув сквозь слезы. -.. .Я хочу, чтобы тебя не было, Джуно. Я скорее умру, чем увижу тебя снова.
Боль была неописуемой. Шесть лет я терпела одиночество, растила сына в одиночку, не прося ни милостей, ни денег, ни поддержки - все ради того, чтобы
Ловкая засада 