— Мне нужно шестьдесят тысяч долларов, - пробормотала я, мой голос дрожал.
— Джун, я не могу тебя понять, - сказал Букер, положив ладонь на мою руку. - Что тебе нужно?
К черту. Мне нельзя терять времени. Я не могла позволить гордости остановить меня от спасения сына.
— Шестьдесят тысяч долларов, - сказала я так твердо, как только могла.
— Что тебе нужно? - спросил голос из коридора. Мы оба оглянулись. Там стояла Канзас с расческой в руке, наполовину закончив расчесывать свои длинные светлые волосы.
У меня пересохло во рту. Я чувствовала, как в моих венах бурлит кровь, как учащается пульс. Внезапно стало трудно дышать. Меня охватила паника. Как, черт возьми, я собираюсь просить шестьдесят тысяч, не выдавая того, что сделали мы с Букером? Я шесть долгих лет носила в себе эту вину... и, несмотря на это, несмотря на всю боль и секреты, сегодня не могла найти в себе силы носить эту вину еще хоть секунду. Мне требовалось спасти своего сына. Все остальное не имело значения.
— Мне нужно шестьдесят тысяч долларов, - сказала я.
— Шестьдесят тысяч? - в недоумении повторил Канзас.
Я даже не могла ей ответить. Все, что я могла сделать, это кивнуть. Я понимала, насколько это большая услуга.
— Почему бы нам не воспользоваться моментом и не поговорить об этом? - спросила Канзас, выглядя сочувствующей, но смущенной.
— Чтобы спасти жизнь моего сына. Однажды ты говорила мне, помнишь? Ты сказала, что если у тебя будет запасное сердце, ты отдашь его Тео? Так вот, сейчас есть запасное сердце, и мне нужно, чтобы ты помогла мне отдать его ему.
— Нам больше нечего дать... Мы отчаянно хотим помочь, но... шестьдесят тысяч? - сказала Канзас, выглядя потрясенной. - Это... мы можем замахнуться на двадцать, тридцать?
— Шестьдесят, Канзас. Мне нужно шестьдесят тысяч, иначе мой сын умрет.
— Что насчет... слушай, я знаю, что ты ненавидишь говорить о нем, но... это срочно, Джуно. Что насчет его отца?
— Я... его отец...
Я не смогла закончить предложение. Не знала, как это сделать. За шесть лет я ни о чем не просила Букера. Подгузники, бутылочки, смесь, одежда, еда, аренда... Ничего. Ни гривенника, ни цента.
— Отец Тео, дорогая?.. – нажада Канзас.
Букер смотрел на меня с болью в глазах.
— Его отец...
Я снова попыталась, но у меня не получилось, как бы я ни старалась.
— Мы тебе поможем, - любезно сказал Канзас. - Найдем его отца. Нам просто нужно его имя.
— Я не могу.
— Ты сама только что сказала, если не получишь шестьдесят тысяч, Тео... с ним не все будет в порядке, - сказала Канзас, выглядя немного взволнованной, но с надеждой. - Просто скажи, кто его отец.
— Канзас, я не могу.
— Не надо говорить мне этого. Я знаю, что ты знаешь, - сказал Канзас. - Не наказывай своего сына из гордости.
— Пошла ты, - прошипела я. - Как ты смеешь?..
— Ты собираешься позволить своему сыну пострадать из-за своей гордости? - спросила Канзас, на ее чертовски красивом лице было написано осуждение.
— Господи Иисусе, Канзас, - внезапно сказал Букер. - Это я.
Канзас открыла рот, чтобы что-то сказать, но слов не последовало. Она переводила взгляд с Букера на меня и снова на Букера.
— Что? - спросила она, ошеломленная.
— Отец я.
— Что значит, отец ты? - спросила Канзас у Букера, ее голос был очень низким. Я никогда раньше не слышала, чтобы она говорила таким
Бригада 