Спасибо, Линн, но я подумал, что мне нужно немного побыть одному. Ты знаешь... я кое-что обдумываю до следующей пятницы.
— А как насчет того, когда она позвонит между сейчас и потом?
— Пока я буду притворяться. Когда я пойму, каков мой план, тогда и посмотрим, но пока я притворяюсь, чтобы она не узнала, что я знаю об этом.
— Дэйв, я здесь уже в середине. Я не могу сказать, что ты обязан навещать меня и разговаривать, но я хочу помочь, чем могу. Черт возьми, Доун может понять, что она вот-вот потеряет, и сделать все, чтобы удержать тебя. Я тебе понадоблюсь, чтобы все обсудить и помочь, неважно, чем все закончится. Пожалуйста, не закрывайся от меня сейчас.
Я снова задумался. Я не был уверен, почему Линн так хотела участвовать со мной в подобных вещах, но она была права в том, что мне нужно было с кем-то поговорить. Прямо сейчас я видел, как сам совершаю довольно глупые поступки, и в моем душевном состоянии мне нужно было, чтобы кто-то обзывал меня дерьмом, когда я двигался в неправильном направлении. Я чувствовал, что Линн, из всех людей, которых я знал, набросилась бы на меня, когда увидела бы это.
— Ты права, Линн. Спасибо. Я буду около...?
— Как насчет семи часов?
— Тогда в семь тридцать?
— Я приготовлю для тебя ужин, Дейв.
Позже тем же вечером мы с Линн сидели в ее гостиной и разговаривали. Мы пытались выяснить, почему Доун сделала то, что она сделала, а затем устроила все так, чтобы я это выяснил.
— В ее дневнике было что-нибудь сказано о ее мыслях об этом парне Стиве?
— Ее дневник...Я совсем забыл о ее дневнике. Черт. Я удивляюсь. Хотя, полагаю, она взяла его с собой. Я имею в виду, если она вообще все еще им пользуется.
— О, она использует его, Дейв. Она рассказывала мне, как, когда она уезжает из города, она пользуется маленькой записной книжкой, а когда она дома, она переносит все свои мысли из отсутствующих дней в свой «дорогой дневник» возможно, есть еще что-то, что может продолжать сидеть прямо у тебя перед носом.
— Ты же знаешь, я никогда его не читал. Я бы никогда не вторгся в ее личное пространство. Ну, не до тех пор, пока все это не выплыло наружу. Я полагаю, что в каком-то смысле я имею право знать, о чем она сейчас думает. Я могу обнаружить, что на самом деле она ненавидит меня. Или что она собирается бросить меня. Думаю, мне следует пойти поискать его и прочитать эту чертову штуку.
— Я пойду с тобой.
Мы с Линн приехали на моей машине туда, что когда-то было моим счастливым домом, и мы огляделись в поисках дневника Доун. Линн нашла его.
— Вот он. В старой коробке из-под обуви на дне ее шкафа.
Иди разберись. Он был завален какой-то обувью и прочим хламом, похоже, он пролежал там какое-то время.
— Ты думаешь, она специально спрятала его?
— Более чем вероятно.
— Ты можешь открыть его? На нем есть замок.
— Эй, ты сейчас разговариваешь с начальником цеха. Я спец, помнишь? Мы откроем его, так или иначе.
Я вытащил ножницы из прикроватной тумбочки Доун и перерезал кожаный ремешок, который удерживал книгу закрытой.
— Вот. Теперь она открыта.
Линн ахнула.
— О Боже мой. Ты срезал его!
— Да! И что?
— Она будет знать, что ты читаешь ее личные записи.
— Да. Не думаю, что это будет иметь большое значение, не так ли? Я имею в виду, что к тому времени, когда она узнает об этом, здесь все равно
Любовь странная штука! 