Я выдавила из себя улыбку, и камера вспыхнула. Драган сказал мне: — Теперь повернись, — и он сделал еще одну фотографию меня сзади. — Наклонись, — скомандовал он, и после минутного колебания я повиновалась. Камера снова мигнула.
— Возраст? — спросил Драган.
— Двадцать три, — ответила я. — Для чего это? — спросила я.
— Ты говоришь на каких-нибудь языках?
— Французский и немного кантонский, — сказала я. — Скажи мне, для чего это, или я больше не буду отвечать на вопросы.
Драган посмотрел на свой телефон, листая меню. Я начала снова надевать джинсы, и динамик рявкнул: — Хорошо.
Впервые за эту ночь я почувствовала страх. Мне было интересно, мог ли Драган или человек на другом конце камеры видеть, как я дрожу. Я пыталась бороться с этим, старалась, чтобы мои зубы нервно не стучали, но от всего этого, казалось, становилось только хуже.
— Эмили, ты была в зонах боевых действий, — сказала я себе. — Это не так плохо, как быть обстрелянной в Сомали.
— Теперь он тебя видит, — сказал Драган. — Дай мне одежду. Ты получишь ее обратно, когда уйдешь.
Я протянула ему свои сложенные блузку и джинсы, а поверх них — мои удобные ботинки. Мой сотовый телефон был в кармане джинсов. Его не спрятать в нижнем белье. Дверь лязгнула и распахнулась. Я осторожно ступила в темноту соседней комнаты, с каждым шагом ощущая свою почти наготу и полную беззащитность. Было так темно, что я едва могла разглядеть пол под своими шаркающими ногами.
— Алло? — Я позвала. Я сделала еще один шаг в темноту, а затем что-то, звук или просто инстинкт, заставило меня повернуться к двери, чтобы убежать. Слишком поздно. Драган захлопнул дверь у меня перед носом, и я услышал, как громко щелкнул замок.
Из-за моего плеча в темноте показалась рука. Я отчетливо помню это, потому что рука была в темно-синей бархатной перчатке. Рука прижала мягкую ткань к моему носу и рту. Я испуганно ахнула, и сильно пахнущий химикат заполнил мои ноздри. На мгновение в носовых пазухах возникла тупая боль, а затем возникло ощущение, что я падаю. Мужчина подхватил меня на руки, но я продолжала падать, погружаясь в глубокую и неотвратимую темноту.
Я проснулась лицом в луже слюны. Я лежала на боку на покрытом ковром полу, и мои руки были крепко связаны за спиной. Когда я попыталась пошевелить ногами, веревки натянулись на моих лодыжках, а веревки, связывающие мои запястья, затянулись туже. В комнате, в которой я находилась, было темно, но я чувствовала мебель повсюду вокруг себя. Из соседней комнаты проникало небольшое количество света.
Я сделала глубокий вдох и начала извиваться всем телом и отталкиваться ногами. Это было трудно и неудобно, я чуть не стянула лифчик в конвульсиях, но мне удалось проскользнуть по грубому ковру и подвинуться ближе к двери. Достаточно близко, чтобы услышать голоса с другой стороны. Там было двое мужчин. Нет, трое. Говорили по-болгарски. Я узнала имена и английские слова, разбросанные в их разговоре.
Они неоднократно использовали слово "доллары". Я узнала такие места, как София, Берлин, Колумбия, Нью-Йорк. Когда один мужчина произнес мое имя: "Эмили Дженсинг", я почувствовала, как мою плоть покалывает от страха. Больше ссылок на доллары. Другой мужчина вставил "Кейт Аптон" (американская модель и актриса – прим. пер.) в череду болгарских слов. Остальные засмеялись. Они подумали, что я похожа на Кейт Аптон? Я слишком боялась, чтобы чувствовать себя польщенной. Они упомянули Ивана Гурьева и моего работодателя, престижное Международное агентство новостей и бизнеса. Еще больше "долларов".
Дивный Остров. Глава 17 