— Спасибо, Саша, – ответила Мария Ивановна. – Но я не смогу много платить.
— И не надо! Мы не бедствуем, отец - ученый в НИИ, мама – актриса. Пошли, а?
Юрка подхватил чемодан, и мы почти потащили учительницу на новую, на мою квартиру. Она вяло отнекивалась, сопротивлялась, но я все-таки втолкнул ее в полутемную прихожую. Юрка оставил мне чемодан и исчез.
— Какие же вы, ребята, хорошие! – выдохнула Мария Ивановна. – Дайте я Вас, Сашенька, поцелую.
Она поцеловала меня в щеку и пошла смотреть бывшую мою комнату.
Когда с работы пришел отец, Мария Ивановна освоилась вполне. Протерла полы, вымыла посуду и что-то готовила на кухне. Хорошо, что я встретил его на лестнице и сбивчиво, путаясь и краснея, объяснил ему ситуацию.
— Вот и хорошо! – ответствовал отец. – Пусть живет хоть до осени! Летом поедем в отпуск, будет, кому за квартирой приглядеть. И горячего похлебать не мешает. Сухомятка надоела!
Как мне показалось, отец даже обрадовался. Может, и правда свежего борща захотелось!
Мария Ивановна приготовила обед из того, что нашла на кухне: суп фасолевый с уткой и отварила сосиски. Мама тоже хорошо готовила, но так вкусно у нее не получалось. Даже сосиски оставались целыми, а у мамы они получались, как после пытки в испанской инквизиции, все перекрученные и лопнувшие, словно водопроводные трубы в мороз. Картошки и макарон у нас не оказалось, и отец сделал себе к супу бутерброд сразу с двумя сосисками. Ел и нахваливал. Мне показалось, что слишком.
— Пап, мать не пишет? – спросил я. – Может, на работу тебе звонила?
Учительница вопросительно посмотрела на меня, а я на отца.
— Она у нас актриса, – пояснил отец. – На гастролях с театром.
— Далеко? – спросила учительница.
— Значит, маршрут такой, – охотно пояснил отец. – Прибалтика, Польша, Чехословакия, ГДР. Режиссер – Долинский. Слышали?
— Не только слышала, но и видела. Обаятельный молодой человек!
После обеда они вместе мыли посуду на кухне, чему-то смеялись, а я сидел на диванчике и удивлялся отцу. Посуду мыть он не любил. Ее мыли по очереди либо мать, либо я. Потом мы занялись перестановками.
Отец решил, по моему совету, разумеется, отдать учительнице не только комнату, но и все, что в ней, за исключением узкого диванчика. Старый комод мы вынесли на балкон, а диванчик поставили на его место. Таким образом, Мария Ивановна получила во временное пользование полупустой платяной шкаф, мою железную кровать с тумбочкой и письменный стол, а я переехал в большую комнату к отцу. Учительница активно нам помогала, вся разрумянилась и захотела принять душ и переодеться в домашнее, так ей стало жарко. Мы торжественно внесли в маленькую комнату ее большой желтый чемодан, положили на кровать, отец сыграл на губах туш, и она принялась в нем, в чемодане, то есть, рыться. Замелькали лифчики, трусики, халатики, и мы стеснительно удалились. Пусть молодая женщина покопается в своем барахле без стороннего глаза.
Пока она мылась и переодевалась, отец предложил сыграть партию в шахматы. Играл он плохо, я еще хуже, получались не шахматы, а поддавки какие-то. Но было весело!
Мы быстренько сыграли, и отец пошел на кухню попить водички. Ну, засвербило у человека в глотке, с кем не бывает. Только вот пить воду пять минут...
Я тоже пошел «попить водички» и застал отца за нелицеприятным занятием. Он стоял на табурете возле окна «кухня – ванная» и вцепившись в широкую раму обеими руками, смотрел в стекло, а в его домашних брюках шевелился бугор! Отец тоже заметил, что я смотрю на его бугор
Мой муж задумал позволить своему другу трахнуть меня (Части 1 - 3) 